Любовь к трем цукербринам

ные приличия — в мире не должно происходить

критических событий, нарушающих расписа-

ние. Мир должен двигаться от одного чекпойн-

та к другому.

Расписание известно заранее, и его не так

легко поменять. В истории очень много случай-

ного и неинтересного, неважного — и даже не-

определенного, про что вообще никто никогда не

узнает, так что нет смысла обсуждать, было оно

или нет. Траектории, по которым разлетится са-

лют, маршруты планктона в океане, точное ко-

личество сгоревших колосков на подожженном

кулаками колхозном поле — чаще всего не игра-

ют никакой роли в мироздании. Никаких ужасов

из-за этого в отдаленном будущем не произойдет.

Просто потому, что об этом никто никогда

не узнает.

Большинство бабочек, да и людей тоже зна-

чат на мировых весах не больше, чем неприлич-

ное слово, нацарапанное в тамбуре поезда в та-

ком месте, где его никто никогда не увидит.

Именно это «никто не увидит» и является

ключевым моментом во всех вопросах, связан-

ных с бабочками и их следами во времени. От-

клонения от мирового плана и их следствия

чаще всего уходят в ту зону, где у них исчезает

наблюдатель — и самоликвидируются. Это как-

то связано, наверно, с той тонкой областью фи-

зики, где учитывается роль наблюдающего со-

знания. Но я здесь не специалист.

Мир не обязан бесконечно продолжать все

начавшиеся в нем истории. Главное, чтобы ни-

кто из наблюдателей не заметил нестыковки.

А для этого стараться обычно не надо. Надо силь-

но постараться, чтобы кто-то что-то заметил.

Я долго рылся в книгах, пытаясь найти это-

му хоть какое-то объяснение, и обнаружил вот

какую интересную цитату у физика Дэвида

Дойча (он тронул мое сердце тем, что тоже за-

говорил о бабочке):

«... говорят, что в принципе бабочка, находя-

щаяся в одном полушарии, взмахом своих кры-

лышек может вызвать ураган в другом полуша-

рии. Неспособность дать прогноз погоды и тому

подобное приписывают невозможности учесть

каждую бабочку на планете. Однако реальные

ураганы и реальные бабочки подчиняются не

классической механике, а квантовой теории.

Неустойчивость, быстро увеличивающая не-

большие неточности... просто не является при-

знаком квантово-механических систем. В кван-

товой механике небольшие отклонения от точно

определенного начального состояния стремятся

вызвать всего лишь небольшие отклонения от

предсказанного конечного состояния...»

Надеюсь, это о том же, о чем говорю я. Ну а

если и нет, то очень похоже.

Сперва мне было даже непонятно, зачем в

таком самовосстанавливающемся мире нужна

каста следящих за порядком Киклопов. Потом

я это понял. Опасность для мира представляли

только особые критические события — говоря

фигурально, ситуации, про которые Гамлет в

свое время сказал: «The time is out of joint».

Это обычно переводят как «распалась связь

времен», хотя возможны и растафарические

трактовки. Я уже говорил, как верно поэты уга-

дывают суть вещей — вот еще один из таких

случаев. Я нужен был именно для предотвраще-

ния подобных исключительных событий (они

вовсе не обязательно выглядят как-то гранди-

озно — связь времен может разорвать забытый

дома зонтик). Но такие катаклизмы довольно

редки.

Вселенная — очень сейсмоустойчивое зда-

ние, и связь времен прочна. Никакая бабочка,

кроме специально запущенного боевого дрона,

не сможет повредить базовую реальность так,

чтобы поменять расписание поездов (вернее,

расписание пассажиров — разницу я объясню).

Но это может произойти из-за случайных

сбоев реальности. Если увидеть зарождение та-

кой нестыковки, реальность можно без труда

заштопать — в этом и состоит малоромантич-

ная работа Киклопа.

Но мета- и прочей физикой я себя не грузил,

понимая всю ее практическую бесполезность.

Это Птицы думали, что я один из творцов, я же

работал просто киномехаником, отвечающим

за то, чтобы пленка не рвалась. Мировые воз-

мущения и дисбалансы, устранявшиеся мною,

были именно угрозами этой гамлетовской свя-

зи времен — в масштабах одной региональной,

как это ни обидно звучит, проекционной будки.

... о cursed spite

That ever I was born to set it right!

«Ах ты мать твою етить, опять порядок наво-

дить!» — мой вольный перевод слов Гамлета

пропитан личным чувством.

Особенности нашего восприятия заставля-

ют нас видеть поезд собственной жизни как

цепь причинно связанных друг с другом пере-

живаний и событий. На самом же деле все ваго-

ны есть сразу — поэтому иногда мы можем ви-

деть будущее. По своей сути вагоны — просто

разные кадры уже снятого фильма, между кото-

рыми мелькает черная гармошка перехода.

Но мы не всегда переходим из вагона в ва-

гон. Иногда мы переходим из поезда в поезд.

МУЛЬТИПОЕЗД

То, чему я посвящу несколько следующих

страниц, может показаться кому-то общим ме-

стом. Это повторялось в разных формах множе-

ством физиков, лириков и мистиков с древних

времен до наших дней — перечислить их всех не

хватило бы и страницы (первым, если не оши-

баюсь, был Чжуан-цзы). Но прояснить некото-

рые запутанные моменты не помешает — а у

моего рассказа появится хоть какая-то теорети-

ческая база.

Сегодняшние физики (во всяком случае, не-

которые) верят в существование бесконечного

множества параллельных вселенных. Все вме-