Любовь по-французски. О чем умолчал Дюма

Можно представить себе, какую пищу это давало для возмущения пуритан. В скором времени появилась книжонка «Дьявол и герцог», в которой утверждалось, что король продал душу дьяволу, принявшему облик Джорджа Вильерса. Неожиданный природный катаклизм как будто подтвердил это, возникнув во время празднества, которое герцог в честь своего избрания ректором устроил для руководства Кембриджского университета в Йорк-хаусе. Разразилась буря невиданной силы, поднявшаяся вследствие нее Темза образовала черный вал высотой в десять футов, который, пенясь, ударил в Йорк-хаус. В тот же самый момент стена церкви Св. Эндрю обрушилась на кладбище, разбив гробы и расшвыряв по погосту покойников. Набожные души сочли это небесным предостережением, ниспосланным сему «Антихристу».

Проклятый французский вопрос

Пока Бекингем сражался против парламента, во Франции составился очередной комплот против Ришелье (известный в истории как «Заговор Шале»), вдохновляемый все той же неутомимой интриганкой, герцогиней де Шеврёз. Сей сговор, в котором участвовал брат короля, герцог Гастон Орлеанский, должен был привести к восстанию знати, поддерживавшей протестантов Ла-Рошели. В нем была косвенно заинтересована Анна Австрийская, чья бездетность делала ее положение чрезвычайно уязвимым. Естественно, такой мятеж нуждался в поддержке извне. Глава протестантов, граф де Субиз, бежал в Англию. Герцог Бекингем увидел в этих событиях возможность освободить даму своего сердца от тирании ненавистного супруга. Он пообещал де Субизу шесть кораблей, что дало протестантам Ла-Рошели основание возобновить гражданскую войну. Флот, снаряженный против врагов Англии, теперь должен был атаковать ее союзника. Бекингем уверил короля в несомненном успехе этой затеи. Безоговорочно веривший своему фавориту Карл никоим образом не ограничивал его свободу действий во всех сферах, будто не замечая чинимого герцогом вреда. В частности, все осложнения в своей супружеской жизни он относил за счет французского окружения Генриэтты-Марии, которое на самом деле постоянно подзуживало молодую женщину на бессмысленно бунтовские действия.

В один далеко не прекрасный день в июне король неожиданно появился в резиденции королевы Сомерсет-хаус, когда его супруга беззаботно, но совершенно невинным образом развлекалась в кругу своих приближенных. Кто-то танцевал, кто-то хохотал без удержу, стоял невообразимый шум. Разгневанный Карл увез жену из дворца и на другой день приказал, чтобы все французы из окружения королевы покинули Англию. Посол де Бленвиль попытался призвать суверена к соблюдению статей брачного договора, на что герцог без обиняков ответил, что «все эти обещания были даны с целью усыпить бдительность папы».

Далее статс-дамой королевы была назначена мать фаворита, графиня Бекингем, камер-фрау – «холопки герцога»: герцогиня Бекингем, графиня Карлайл, маркиза Хэмильтон, графиня Холленд. Генриэтта попыталась протестовать, надерзив герцогине Бекингем и отказавшись видеть своего нового метрдотеля, «парфюмера из Ломбардии».

Тем временем надежды, возлагавшиеся Бекингемом на заговор Шале, рухнули, ибо его участники были арестованы. Тем не менее кардинал Ришелье хотел избежать окончательного разрыва. Однако фаворит упорствовал в своем желании во что бы то ни стало приехать во Францию. Тем временем французская свита Генриэтты отчаянно боролась за право не покидать свою повелительницу. Они защищались от высылки столь деятельно и темпераментно, что их возбужденные крики выводили из себя лондонскую чернь, все более настраивая ее против папистов.

Карл приказал герцогу Бекингему положить конец этой буре в стакане воды:

«Стини, прошу вас приказать завтра выслать французов из города, если вы можете, без резкостей, но не теряя времени на споры. В противном случае принудите их, прогоните как диких зверей, вплоть до того, чтобы посадить их на судно и отправить к черту! Ответьте мне лишь по исполнении моего приказа».

Приказ был приведен в исполнение с жесткой бесцеремонностью, отправка французов, которых толпа осыпала площадной бранью, производилась в ужасной неразберихе, осложненной откровенным хамством привлеченных стражников. Генриэтта, узнав об отъезде своих слуг, попыталась попрощаться с ними, но король силой помешал этому. Молодая женщина бросилась к окну, разбила стекла кулачками и, захлебываясь от рыданий, кричала:

– Адье! Адье!

Трудно сказать, существовали ли какие-то сношения на сей счет между Анной Австрийской и Бекингемом, но духовник Генриэтты был твердо убежден в том, что высылка французской свиты английской королевы была следствием происков ее и Гастона Орлеанского, направленных против Ришелье.