Люди земли Русской. Статьи о русской истории

– Все то мне, скудоумному, открыто, все, вами реченное, Господь мне поведал. Но кто же будет святые гробницы ваши хранить, когда врата сии супостаты Святой Руси одолеют? Когда колокола кремлевские смолкнут?.. Кто? Вот и бреду я, убогий, скудоумный, туда, в место то греховное, вами оставленное…

Сказал и снова пошел к вратам, позванивая своими веригами.

Смутились тогда Чудотворцы. Оглянулись на кресты святых храмов московских, над кремлевскими стенами блистающие. Как раз солнце взошло и первым лучом своим на возглавии Успенского собора заблистало.

Преклонили колени митрополиты московские, святители и чудотворцы пред бредущим мимо них юродивым, восстали и за ним пошли.

Тут зазвонили все колокола разом, и безместный поп Василий проснулся, а проснувшись, долго размышлял, сидя на берегу Яузы-реки, в ивовых кустах, в тех самых, где юродивый Василий ночи свои с бродячими псами проводил. Думал, размышлял и не мог уразуметь значение сна сего. В тот же день он поведал его Чудовскому игумену. Не уразумел и тот, и повел безместного попа к самому патриарху.

– Дивен твой сон и странен, – ответствовал владыка, прослушав рассказ безместного, – не нам, многогрешным, понять сие знамение. Сам Господь разъяснит его в днях грядущих. Ты же, игумен, прикажи умудренному в книжном писании иноку сон сей в летописание занести в наставление и назидание русским людям времен грядущих, коим предвестие сие понятно станет.

Так и сделано было. Когда же, по очищении святынь кремлевских от овладевших твердынею их литовских супостатов, рукописание это вновь прочтено было и стало разуму человеческому понятным, тогда повелел патриарх всем русским православным людям, Спасские врата проходящим, шапки свои в них сымать. Оттуда и повелось.

А потом, при обретении мощей Блаженного Василия, во Христе юродивого московского, и они в Покровский собор принесены были[153]

.

Там, в храме победы христолюбивого российского воинства над нечистыми супостатами[154], там им место на веки-веков. Совесть и победа. Обе Русские.

Там нетленные мощи Блаженного по сей день пребывают, и не осквернят их гнусные надписи сатанинских слуг.

* * *

Я дописиваю эти строки в древнем Риме, Первом Риме, поздним вечером, слушая доносящиеся на радиоволнах крикливые, лживые крики современной красной Москвы…

Наступает короткое молчание…

– Сейчас вы услышите бой часов Спасской башни, – объявляет диктор.

Я знаю, что за этим звоном последует стой же кичливая и лживая победная песня засевшего в кремлевских твердынях врага. Но я знаю также, что доносящиеся ко мне звоны рождают те же колокола, которые ликующе пели Славу Всея Руси при встрече призванного ею в Первопрестольную Царя-Отрока. Те же. Тогда инокиня-мать спросила изолгавшихся, исподличавшихся в смуте и метаниях то в Тушинский, то в польский станы московских людей:

– Чем поручитесь вы, что не повторятся недавние смуты?

– Тем, – отвечали москвичи, – что все русские люди уже наказалися.

«Эпоха смут была великим уроком для русской земли: в подобные эпохи народы воспитываются для дальнейшей гражданской жизни», – писал историк С. М. Соловьев.

Часы на Спасской башне начинают свой бой.

…Один, два, три, четыре удара.

Это звонят полоненные, захваченные ныне врагом, но русские колокола. Знаю.

…Пять, шесть, семь ударов.

Их звон слушают порабощенные, подневольные, потерявшие имя свое, но русские люди. Знаю.

…Восемь, девять…

В грудях этих людей сокровенно бьются русские сердца, и в сердцах этих живет русская совесть. Знаю.

…Десять ударов.

Нетленны мощи и жива душа во Христе юродивого Василия Блаженного – совести русской, и бродит она ныне незримо по Русской земле. Знаю.

…Одиннадцать.

Дух нетленен и вечен. Времена подвластны вечности, плоть – духу. Русская совесть народная – Дух Василия Блаженного – откроет врата Третьего Рима.

Бьет двенадцатый час…

Рим, июнь 1953.

«Знамя России», Нью-Йорк, 18 июня 1953 г.,

№ 87, с. 8–10.

Московская весна

Так было когда-то…

Первыми возвещали наступающую весну медные буквы, влепленные в асфальт тротуара наверху Кузнецкого моста: «Ноты Гутхейль». Предательские буквы! Они обнажались от налипшего снега и, сколько бы ни сыпали на них дворники мокрого песка, незнающие этого рифа неминуемо скользили, наступив на них, и падали. У лицеистов даже выработался вид спорта: становиться в часы прогулки от 4 до 6-ти около гутхейлевской витрины и поднимать падавших дам.

Вслед за буквами, улавливали дыхание весны дворники той же улицы. Они ожесточенно набрасывались на побуревший снег и тщательно сметали его, к великой досаде всех 15 тысяч московских извозчиков. Досада вполне основательная: по всей Москве еще держится санный путь, в переулках поглуше сугробы навалены, а выехал на Кузнецкий, и скрежещи полозьями по голому камню!