Люди земли Русской. Статьи о русской истории

Но немногим так посчастливилось. Самодур и чудак в личной жизни миллионер Рукавишников оставил о себе много анекдотов. Говорят, с него-то и писал Лейкин «Наших заграницей». Но не многие из еще живущих теперь помнят созданную им, на его средства и по его мысли, первую школу для беспризорников – Рукавишниковский приют.

– Людьми мы там стали, – говорят эти помнящие и молятся за упокой души его создателя.

Приют закрыт, а перевоспитание бездомных детей отдано в руки НКВД. Многочисленные питомцы многочисленных колоний для беспризорных бегут из них при первой возможности и поминают своих воспитателей иными словами.

Не повезло Рукавишникову. Его сын – талантливый поэт и писатель, Иван Рукавишников, сам стал бесприютным в социалистической Москве. Бесприютным и умер.

Опера Мамонтова, выдвинувшая Римского-Корсакова и Шаляпина, Третьяковская галерея, Художественный театр Станиславского-Алексеева… и много, много еще вкладов в русскую культуру сделала купеческая Москва, по копеечке наживавшая, а дарившая полноценным рублем.

* * *

Легенды творятся и теперь.

На недоступному простому смертному кладбище бывшего Ново-Девичьего монастыря, куда допускают лишь покойников с партбилетами, есть памятник из белого мрамора. На мраморе – женский профиль и под ним замечательно высеченная из камня роза. Имени и даты нет.

Если сторож захочет сказать вам кто погребен под этим мрамором (это он скажет немногим), то произнесет шопотом:

– Аллилуева… Жена…

Много ходит легенд по красной Москве об этой внезапной загадочной смерти. Говорят и о яде, и о пуле, и о кавказском кинжале, но все единогласно называют убийцу:

– Сталин. Муж.

Кровавые, страшные легенды. За Серебряным бором вам покажут глинистый откос. Под ним, во всю длину оврага, – сплошная могила расстрелянных в первые годы «работы» ЧК-ГПУ. Здесь вы сможете услышать рассказы о недобитых, выбравшихся из-под тонкого слоя насыпанной глины, доползших до жилых домов и умерших у их порогов или снова пойманных и добитых. О спасшихся рассказов нет.

Но в самой Москве на эти рассказы лишь махнут рукой.

– Древняя история… Теперь на самой же Лубянке для трупов мясорубка установлена и печь для сжигания трупов. Впрочем, о печи сомнительно: иные говорят, что рубленой человечиной львов и тигров в зоопарке кормят. Не пропадать же добру! Утильсырье. А мясо дорого.

Пусть это ложь, измышление, легенда… Но каков же век, их порождающий?

Легенды красной социалистической Москвы многообразны. Их целые циклы. В различных вариантах рассказывают о скрытых в подвалах колбасных, где перерабатывается «частниками» мясо заманенных и зарезанных детей; о раскинувшейся по всем городам организации грабителей могил; о приютских детях, заразившихся сапом и перестрелянных, о строжайше засекреченных научных институтах, где женщины по воле и неволе сожительствуют «во имя науки» с обезьянами…

Кошмарная фантазия Эдгара По, бредовые видения Гойя были не в силах создать подобных легенд.

Легенды – вымыслы, но каждая из них неизбежно содержит породившее ее зерно правды.

Но и это – не самое страшное в Красной Москве. Еще страшнее то, что эти легенды рассказываются там без гнева, без протеста духа… порой даже с улыбкой…

Обессиленная, усталая, притупленная совесть молчит.

Нет в Москве больше во Христе юродивых!

* * *

С верхнего балкона бывшего дома Пашкова – Румянцевского музея широко открывается вся панорама Москвы.

Сто с лишком лет назад Прусский король Фридрих-Вильгельм III поднялся туда с двумя сыновьями и там, став с ними на колени, земно поклонился Москве, сжегшей себя, но тем спасшей Европу.

В лице ее – всей России.

Кто теперь поклонится ей, жертвенно истекающей кровью во имя спасения мира? Поклонится ли?

«Знамя России», Нью-Йорк,

17 августа 1953 г.,

№ 91, с. 5–8.

Врата Третьего Рима

Против возглавленных теперь кровавой рубиновой звездой Спасских ворот Кремля стоит увенчанный крестом – символом искупления девятиглавый Покровский собор, именуемый в московском просторечии Василием Блаженным.

Теперь в нем нет божественного служения. Он носит официальное имя антирелигиозного музея-заповедника. Но попрежнему висят под его сводами тяжкие вериги во Христе юродивого и блаженного во Господе Василия, стоит его посох и почиют его нетленные мощи. Над ними, под ними и рядом с ними богохульные надписи, но мощи Блаженного пребывают нетленными. Надписи же над ними сменяются два-три раза в год – бумага желтеет и жухнет.

Осквернена ли ими московская святыня?

Нет, не в силах, не во власти слуг Сатаны осквернить нетленные останки избранника Господня, думают москвичи, приходящие в музей-заповедник поклониться мощам Блаженного.

Их немало. Во Христе юродивый возносит их мольбы к престолу Господню…

* * *

Почему мощи Василия Блаженного, во Христе юродивого, бродившего 400 лет тому назад по заснеженным московским улицам босым и в рубище, ночевавшего на папертях храмов или с бродячими псами в кустах на берегу Яузы-реки, упокоены в храме, воздвигнутом в честь славной победы Белокаменной Москвы над поганой татарщиной?