(
Дорогая Павла Леонтьевна!
Ваше письмо получил в Москве менее чем за час до отъезда…
…Включение себя в В/юбкомиссию[13]
считаю для себя большой честью и радостью. Глубоко и нежно люблю в Вас человека и актрису.Для юбилея «Вишневый сад» – это ароматно, высокопробно и Вам к лицу. А что от «Жены» Вы отказались (деликатную Вашу мотивировку я свободно расшифровываю), по-моему, Вы не совсем правы: мне представляется, что роль Веры в Ваших руках расцвела и заиграла бы согласно замыслу автора. Пока я видел 2-х Вер – Пашенную в Малом[14]
и Аленеву в Большом. Пашенная угробила и роль, и пьесу. У Аленевой же, на репетиц‹иях›, по кр‹айней› мере, выходило весело, приятно, убедительно.1-я говорит: роли нет, 2-я: за сколько лет дождалась хорошей роли.
Вообще же говоря – пьеса не удалась. Почему и в чем – это я вижу чрезвычайно ясно. Но об этом долго говорить. Сейчас не хочу ни думать о ней, ни читать. (Еще не читал и долго не буду читать ни одной рецензии.) В Москве она идет хорошо, зачастили аншлаги, гомерический хохот и многочисленные аплодисменты среди действия. Но за всем тем чувствуется непреодоленная театром перегруженность, тяжеловесность. Всем этим богата и «Яровая», но там «героика».
Вообще же считаю «Жену» гораздо выше и тоньше Яровой. Это понимают, конечно, немногие, и в провинции пьеса не пойдет.
В пьесе есть много пустых мест, и самое нестерпимое из них – объяснение Грушиных в 1-м акте. Я его написал заново, и буде Вам придется играть, пожалуйста, сообщите – пришлю новый вариант.
Живем помаленьку. Здоровье мое наладилось, и я тороплюсь писать новую пьесу, ибо уверен, что летний мой недуг весьма отразился на «Жене», как, может быть, припомните, в Сим‹феропо›ле Вам пришлось играть в моей заведомо нефритной пьесе. (Недавно захотел перечитать ее[15]
– даже черновиков ни клочка не осталось.) Л‹ариса› И‹вановна› и Наташа[16] просят кланяться.Привет Павлу Анатольевичу!
Если захотите писать – спешите: скоро выеду в деревню.
Константин Андреевич любил шутку, даже розыгрыш. Отдыхала я как-то в Кисловодске в 1937 году. Получаю местное заказное письмо. Не узнаю почерка. На конверте читаю: «От Степана Степанова. Санаторий КСУ». В полном недоумении распечатываю и читаю: