Луна команчей

Спустя час полуослепший отряд наткнулся на крутой овраг. В скалистой местности, наполовину засыпанной несущимся песком, майор потерял свой компас, но не сразу обнаружил потерю. Когда через полчаса он решил сориентироваться, как он всегда делал дважды в час, то обнаружил, что компаса у него больше нет. Это вызвало у него сильную досаду.

— Я вынужден попросить, чтобы вы остановили отряд и подождали, капитан, — сказал он. — Я, должно быть, упустил свой компас, когда мы пересекали тот откос — как вы назвали его?

— Овраг, майор, — ответил Гас.

— Да, он, скорее всего, там, — сказал майор. — Он остался в том овраге. Я вернусь назад и найду его.

— Майор, я сомневаюсь, что вы найдете его, — ответил Огастес. — Песчаная завеса такая плотная, что вы можете увидеть только лошадиные уши. Этот компас, скорее всего, сейчас уже засыпан.

— Ерунда, я уверен, что сумею найти его, — заявил майор. — Я просто вернусь тем же путем. Дайте людям несколько слив, пока будете ждать. Важно, чтобы не было запоров, капитан. Армия не может воевать, если начнутся запоры.

— Майор, у меня есть компас, возьмите его, — сказал Огастес, испуганный тем, что этот человек собирается сделать.

Он был убежден, что, если майор уедет в такую бурю, они, скорее всего, никогда не увидят его снова.

— Я знаю, что мой, вероятно, не так хорош, как ваш, но он укажет вам на север, по крайней мере, — уверил он майора, протянув ему свой компас.

— Мне не нужен ваш компас, капитан. Я хочу свой собственный, — твердо сказал майор Фитерстонхо. — Это компас моего отца, его изготовили в Рединге, Англия. Это наш фамильный компас. Он совершил путешествие вокруг мыса Доброй Надежды. Я не собираюсь оставлять его на каком-то откосе в западном Техасе. Я никогда не смогу предстать перед лицом папы. Он ждет, что я привезу этот компас, когда приеду домой, могу уверить вас в этом, капитан Маккрей. Сливы, парни, сливы.

С этими словами майор повернулся и уехал.

Огастес пришел в замешательство. Он знал, что надо послать кого-то с майором, чтобы помочь ему найти путь назад, но послать было некого, кроме себя самого, а он не чувствовал возможным бросить отряд в такой ситуации. Люди сгрудились вокруг него. В песчаной буре они казались размытыми, как серые призраки. Его рейнджеры, перенесшие многие сильные бури, держались стойко, но армейские парни нервничали, были ошеломлены резким отъездом их командира.

— Я думаю, что мне надо было набросить на него лассо, но теперь слишком поздно, — заметил Огастес. Песчаная буря быстро поглотила майора.

— Сейчас он уехал прочь и оставил на мне командование, — сказал лейтенант Дайкасс, потрясенный тем, что на него взвалили такую ответственность в таких условиях, в такое время и в таком месте.

Огастес улыбнулся. Он не мог не удивляться массивному лейтенанту из Висконсина.

В этот момент лейтенант Дайкасс безнадежно смотрел на стену песка, за которой только что исчез его командир.

— Это, должно быть, был очень хороший компас, — сказал Джейк Спун. — Он должен был быть сделан из изумрудов, чтобы заставить меня отправиться на его поиски при таком ветре, как этот.

— Сомневаюсь, что ты знаешь изумруд, чтобы отправиться за ним в одиночку, Джейк, — ответил Огастес, спешиваясь. — Тот компас был сделан в Рединге, Англия, и кроме того, у майора есть свой папа, чтобы думать о нем.

— Я не знаю, что делать, капитан, — признался лейтенант Дайкасс, глядя на своих серых, замерзших, засыпанных песком людей.

— Ну, одно, что мы можем сделать — поесть слив, — сказал Огастес. — Лично я голосовал бы за чашку кофе вместо проклятущей сливы.

Песчаная буря бушевала до заката. Сквозь кружащийся песок заходящее солнце как будто увеличилось в размерах. Какое-то время из-за песка и пыли даже казалось, что солнце остановилось на своем спуске. Оно вроде бы зависло чуть выше горизонта, огромный злобный шар, оранжевый по краям и почти голубоватый в центре.

Некоторые молодые военные, впервые попавшие, как и их майор, в страну песка и ветра, думали, что с природой творится что-то не то. Один рядовой, худой парень из Иллинойса, почти замерзший за день под пронизывающим ветром, считал, что голубоватое солнце означает конец света. Он с юных лет помнил церковь в городе Падьюка штата Иллинойс, где он слышал, что конец света наступит, когда солнце станет голубым.

Парня звали Брайерли Крисп. Он был самым молодым в отряде. Его мать и сестры плакали, когда он уходил из дома. Все считали, что Брайерли будет убит. Брайерли с нетерпением хотел попасть в армию, главным образом, чтобы избежать земледельческих работ, которых он терпеть не мог. Теперь, глядя на зловещее голубое солнце с краями, окрашенными оранжевыми оттенками адского огня, чувствуя песок на веках, такой тяжелый, что он едва мог сосредоточить взгляд, Брайерли понял, что совершил ужасную, роковую ошибку. Он проделал весь путь до Техаса, чтобы стать солдатом, и теперь наступал конец света.