Луна команчей

Колл, собираясь покинуть Мэгги, спешил, понимая, что он почти опаздывает на встречу с губернатором, а он еще должен был найти Гаса и вытащить его из любого салуна, в каком бы тот ни был. До него не сразу дошло то, что Мэгги только что сказала ему. Она что-то сказала о ребенке, но его мысли были заняты встречей с губернатором, и он не совсем воспринял ее слова.

— Что? Я думаю, что мне нужно прочистить уши, — сказал он.

Мэгги не хотела повторять. Она не хотела, чтобы это было правдой, и все же это было правдой.

— Я сказала, что у меня будет ребенок, — сказала она.

Колл снова взглянул на Мэгги и увидел, что она вот-вот заплачет. Она только что сделала ему кофе и накормила его вкусным бифштексом, лучшей едой, которая была у него в течение месяца. Она держала тарелку в руке, но рука, которая держала тарелку, дрожала. Конечно, она, как правило, расстраивалась, когда ему приходилось уходить, даже если он собирался в ночлежку. Мэгги хотела, чтобы он жил с ней, с чем он не мог согласиться. Слова о ребенке едва коснулись его, пока он не обратил внимания на ее глаза. В ее глазах было отчаяние.

— Это твой ребенок, Вудро, — сказала она. — Я надеюсь, что ты поможешь мне вырастить его.

Колл оторвал руку от дверной ручки.

— Он мой? — спросил он, озадаченный.

— Да, он наш, я уверена, — сказала Мэгги, наблюдая за его выражением лица после своих слов, чтобы увидеть, есть ли какая-нибудь надежда.

Три недели, с тех пор, как она убедилась в своей беременности, она переживала, не зная, как сообщить об этом Вудро. Вновь и вновь она обдумывала, как она сообщит ему. Ее самой большой надеждой, ее приятной мечтой было то, что Вудро признает ребенка своим, а также, может быть, захочет жениться на ней и заботиться о ней, как о своей жене.

Иногда Мэгги, думая о Вудро и ребенке, могла представить себе, что так и будет, но чаще всего была убеждена в обратном. Он может не поверить. В самом деле, он, вероятно, не поверит. Он может хлопнуть дверью и никогда не больше не приходить к ней. В конце концов, он теперь стал капитаном техасским рейнджеров, а она была просто шлюхой. Он не обязан возвращаться к ней, а тем более жениться или помогать ей с ребенком. Каждый раз, когда Мэгги думала, как сказать ему, то испытывала отчаяние. Она не знала, как это повлияет на их будущее.

Но она была беременна, правда, которая скоро станет очевидной.

Теперь слова были произнесены. Вудро, казалось, был озадачен. Он не вздрогнул и не смотрел на нее безжалостно.

— Хорошо, Мэгги, — сказал он и остановился.

Он, казалось, был смущен. Мэгги надела халат, но еще не завязала пояс. Он смотрел на ее живот, как будто ожидал увидеть то, о чем она говорит.

— Удивительная новость, — сказал он довольно натянуто, но без раздражения в голосе.

В действительности, Колл уже сосредоточился на том, как найти Гаса и попасть в офис губернатора. Он никогда не мог заставить свой ум анализировать сразу два события, а тут сразу два больших события. Мэгги была стройной и привлекательной, не хуже, чем в день, когда он поехал в Форт-Белнап. Ему пришло в голову, что она может просто фантазировать. Гас рассказывал ему, что Клара часто была одержима фантазиями о младенцах. Может быть, она только внушила себе, что у нее будет ребенок. Возможно, это было сродни уверенности Гаса Маккрея в том, что он вот-вот наткнется на золотую жилу, всякий раз, когда они отправлялись на патрулирование. Гас всегда совал свой нос в норы и пещеры в поисках своей золотой жилы. Но ни в одной пещере не оказывалось золотого рудника, и так же возможно нет никакого ребенка у Мэгги.

Он не хотел расстраивать ее сейчас, когда ему нужно было уйти. Она была ласкова к нему, когда он возвращался, и приберегала для него вкусную еду за свой счет.

Мэгги немного обнадежило то, что Вудро, казалось, не рассердился. Ему предстояла встреча с губернатором, и он явно стремился выйти в дверь, пока был в нормальном состоянии. Если он спокойно пойдет по своим делам, то, может быть, станет думать о ребенке и поверит ей.

— Иди, я знаю, что ты спешишь, — сказала она.

— О, да, мы можем обсудить это позже, — сказал Колл с облегчением от того, что ему не надо больше задерживаться.

Он приподнял шляпу, прежде чем выйти за дверь.

В ту же минуту, как он ушел, Мэгги поспешила к окну, чтобы понаблюдать за ним, когда он шел по улице. Ей всегда нравилось, как он идет. Он был не особенно изящным. Даже когда он был расслаблен, он шел немного напряженно — но его неуклюжесть трогала ее.

Ему нужен кто-то, чтобы заботиться о нем, и Мэгги хотелось самой делать это. Она знала, что сможет хорошо позаботиться о нем, никогда не давая ему понять, что он нуждается в заботе. Она знала также, что он любит чувствовать себя независимым.

Мэгги просто хотела получить свой шанс.