Лунные кружева, серебряные нити

— Мы, конечно же, выберем напиток. Ведь это так возвышенно и романтично, да и уборки меньше. Или вам нравится соскребать мозги с потолка?

Я тянула время, изо всех сил стараясь направить против него всю свою силу, стараясь парализовать его, убить на месте. Но почему, почему ничего не выходит, когда это так нужно? Почему я не могу контролировать свои способности? Словно окаменевшая, не испытываю ни страха, ни отвращения, ни ненависти. О чём я думаю, где парят сейчас мои мысли, как собрать их воедино?

Пока я, собирая волю в кулак, сверлила взглядом вероломного мистагога, дрожащими руками направляющего на меня оружие, рыжеволосая, недолго думая, выхватила из моих рук горячую кружку и запустила в него.

Раздался выстрел и одновременно с ним пронзительный крик. Сначала я увидела неумолимо приближающийся на большой скорости пол. Затем, в полной тишине, я наблюдала мелькающий во мраке комнаты голый торс виконта, кружащийся каруселью потолок с сыплющимися крошками побелки и наклоняющуюся ко мне девушку, беззвучно шевелящую губами. Её рыжие волосы огненными волнами поплыли, завертелись перед моими глазами, медленно, но верно унося меня в пустоту.

ГЛАВА 27

Учёная ведьмарка хуже прирождённой.

(галтийская народная поговорка)

Открыв глаза, первым делом я ощутила разливающуюся по всему телу ломоту. Голова гудит и раскалывается, отдавая колокольным звоном в ушах, перед глазами мельтешат грязно-белые мотыльки, и всё тело ноет так, словно целых костей в нём не осталось. Так. Стоп. Это уже где-то было. «Брр-р-р», — затрясла я головой, сбрасывая с себя это наваждение.

— Хвала небу! — откуда не возьмись, подскочила ко мне давнишняя златовласая знакомая, едва не задушив меня в объятиях. — Как ты?

— Твоими молитвами, — вмиг вспомнив коварного мистагога, я поостереглась резко подниматься с кровати. — Так что же мне прострелил этот гад? — я пошевелила руками, ногами и ощупала голову на предмет повязки. Но на ней оказался лишь холодный компресс, возвышающийся на большущей шишке.

— Все живы-здоровы, тебя просто выстрелом оглушило. И об пол ударилась…

— И давно я без сознания?

— Утро уже. Что болит?

— Ну, если не считать этот новоприобретённый рог посреди лба, то ровным счётом ничего.

— Винсент в один момент скрутил негодяя, а я стражу позвала, — затараторила девушка. — Мы тебя на кровать переложили, лорд за лекарем отправился, да так и не нашёл, я делала, всё, что могла, чтоб тебя в чувства привести…

— Похоже, что привелась я самостоятельно.

— Похоже, — кивнула она. — Мистагог под стражей, сегодня же его в Вышеград отрядят, ещё пару стражников с тобой оставим, а мы с Винсентом тронемся дальше.

— Так-так. То есть от меня вы решили избавиться?

— Вовсе нет! Но ведь ты не здорова, неужели тебе хочется трястись в карете по ухабам?

— О, ты меня плохо знаешь, ни за что не пропущу такого веселья! Так что там у нас на завтрак?

После завтрака наш эскорт заметно поредел. Карета с замками, решётчатыми окнами и находящимся в ней служителем неба отбыла вместе с пятью стражниками и рапортом Гдышека в столицу, ещё двое остались в Терени для дальнейшего обыска и сбора дополнительных сведений. Мы же, сопровождаемые двумя верными людьми виконта, вооружёнными до зубов, направились дальше.

Все наши разговоры велись, в основном, вокруг ночного события. Ни у кого не возникало сомнений, что Верховный и Тереньский мистагоги скованны одной цепью. Но всё это еще требовало веских доказательств, чтобы Верховный не ускользнул от следствия, как это обычно бывает: виновными признаются отнюдь нe высокопоставленные заказчики. Местный служитель неба не признался ни в чём, словно язык проглотил, а заниматься выбиванием сведений из задержанного не было прерогативой виконта, за это возьмутся специально обученные люди в тюрьме Вышеграда — палачи называются.

Как только Гдышек покидал карету, девушка тут же начинала восхищаться его героизмом, доблестью и прекрасными манерами:

— А еще он вспомнил, что однажды видел меня при дворе, и, представь, описал мой наряд и даже причёску! И ещё он так восхищался моими волосами! Говорил, что таких не найти во всей Галтии!

— Не питай иллюзий на этот счёт. Мужчины умеют вешать лапшу нам на уши.

— Что вешать?

— Лапшу — такие тонкие полоски теста, моя мать так вкусно её готовит, — мечтательно вздохнула я, — с разными соусами…

— Не слышала о таком. Как думаешь, человеку его положения не зазорно ухаживать за простой девушкой?

— Смотря, для каких целей.