Лунные кружева, серебряные нити

— А идти очень долго?

— Долго. До Белобрега пешком и за день не доберёшься. Но нам, не доходя до города, на развилке повернуть, да ещё полдня. Ездят здесь частенько, так что будем проситься в попутчики. А заночевать в каком-нибудь поселище можно, они после Старброда частенько встречаются.

— Да кто ж нас возьмёт, я же вся пятнистая! Давай найдём ручей или озерцо, чтобы умыться.

— Ну уж нет! Вдруг еще стражников встретим? Может, пешком идти и дольше, зато безопаснее.

Возвращаться до ненавистного городка было недалеко — не больше часа, вот только идти было совсем лень, и я плелась за Данияром, еле переставляя ноги.

Опять неизвестность. Куда я иду, зачем, чего ждать дальше? Как же мне надоело это дурацкое состояние! Так, вздыхая и охая, я и ковыляла по пыльному тракту.

ГЛАВА 6

Лучше одну минуту быть трусом, чем всю жизнь — мёртвым.

(воларская народная поговорка)

Вскоре мы решили расположиться на отдых, как раз на тех камнях, откуда меня несколько дней назад увёз Ставр. Данияр, в отличие от меня, позаботился о неблизкой дороге, прихватив с собой хлеб, сыр и холодный мятный чай. Ну хоть кто-то из нас живёт в реальном мире, а не парит в облаках, пытаясь собрать воедино рассыпанные бисером мысли!

Мимо прокатила телега. Данияр пытался договориться с тщедушным мужичком об оплате проезда, но его сварливой бабе достаточно было взглянуть на нас, чтобы стукнуть муженька в плечи, поторапливая.

Чем ближе мы подходили к Старброду, тем большее во мне поднималось беспокойство. Я не могла рассмотреть, те же стражники, что и с утра, или они сменились. Но, к счастью, им было не до нас — у ворот уже столпилось несколько телег и горстка людей. Мы ускорили шаг. Данияр всё время оборачивался и бросал на меня сочувственные взгляды. А я старалась не показывать своей усталости, поэтому улыбалась и прибавляла шаг. Но потом плечи снова опускались, и я смотрела лишь под ноги. Так мы миновали ещё несколько верст.

На краю дороги у еще неубранного колосящегося поля стояла крытая коляска, запряжённая парой стройных рыжих лошадок. Двое мужчин, пыхтя, копошились у обочины, прилаживая колесо. Проходя мимо, на миг мне показалось, что один из мужчин мне знаком. А когда мы почти поравнялись с экипажем, из коляски высунулась дамская ручка в белой перчатке с веером, и знакомый голос возмущённо произнёс:

— Скоро уже? Чего мешкаетесь?

— Ветрана?! — я не поверила своим глазам.

Девушка долго вглядывалась в моё лицо, пытаясь рассмотреть в пятнистом пареньке знакомого. Я приподняла шляпу, облегчая ей эту задачу:

— Это я, Бажена. Только теперь я Лада.

— Лада?! Ой! А что это с тобой? Ты сама на себя не похожа!

— Да тебя тоже не узнать.

Ветрана вылезла из коляски, расправляя многочисленные пышные юбки с бантами и оборками:

— Куда путь держите?

— В Белобрег.

— Хотите, подвезу? — очаровательно улыбнулась она.

— Это было бы чудесно.

— Сейчас колесо починят, и поедем. Тебе, наверное, интересно, почему я туда еду? Да? Платье свадебное шить! Представь себе! По пути всё расскажу. А ты, я смотрю, уже и мальчика себе нашла? — Ветрана отступила на шаг и смерила Данияра с ног до головы оценивающим взглядом. — Хорошенький. Молодец, подруга, хороший выбор. Одобряю. И как он вообще?

Данияр заметно покраснел:

— Послушайте, дамы, я вообще-то здесь и всё слышу. Не надо обо мне говорить, как о племенном жеребце.

Ветрана рассмеялась и хлопнула его веером:

— Тебе же комплимент делают, просто научись принимать!

Но Данияр насупился и отправился помогать с колесом.

— В общем, влюбился в меня тот господин, ну, усатый который, на лошади, ты же видела! Влюбился, значит, без памяти и колесил за мной повсюду, — щебетала Ветрана, когда мы, плавно покачиваясь, ехали в коляске, не боясь ухабистой дороги. — Вот и отца к себе в дело взял. В Белобреге встретимся, познакомлю. Там всё для свадьбы и купим. Столица, всё-таки. Да и порт есть — селинорские ткани посмотрим.

— А ты его любишь? — поинтересовалась я, не понимая, как за несколько дней можно так хорошо узнать человека, чтобы решиться прожить с ним всю жизнь.

В ответ Ветрана лишь хмыкнула, раскрыла веер и начала разглядывать проносящиеся мимо берёзки.

— Так вы что ж, и ремесло своё бросили, и лошадей, и кибитку? — обратилась я к Володримею.

В ответ он развёл руками:

— Каждая лягушка ищет, где болото лучше. Галтей, Полемон да Вьюр пускай колесят, а у меня уж года не те. Моя старость уже обеспечена.

У меня возникло неприятное ощущение, что Володримей остался доволен тем, что сумел продать дочь подороже. Ну что ж, каждому своё, пусть у них всё сложится.

— А ты что, заболела, что ль? Или маскарад такой? — Володримей с интересом разглядывал моё лицо.

— Вы, как всегда, угадали — маскарад.

— Ну а память-то хоть вернулась?

— Пока нет, но я над этим работаю, — я тоже отвернулась к окну.

По пути мы сделали лишь одну остановку, чем я решила воспользоваться, чтобы размять ноги.