Лунные кружева, серебряные нити

— Ну, как бы это сказать… Мы просто дружим.

— Просто дружим? Лада, я тебя не узнаю! Да ты все глаза выплакала, башмаки истоптала, за ним бегавши! Ни гулять не ходила, ни на танцы, всё ждала дня, когда он из города приедет. Уже забыла, как всеми способами старалась его внимание привлечь?

— Мам, сейчас ситуация прямо противоположная. Теперь он всеми способами старается моё внимание привлечь.

Мама пожала плечами:

— Странные вы какие-то, молодёжь.

Я чмокнула её в щёку, взяла блюдо из её рук и вернулась в комнату. Села за стол напротив Данияра и улыбнулась, глядя в его малахитово-зелёные глаза. А ведь он и правда, хорош…

Данияр поймал мой взгляд и тоже улыбнулся, так, как умел только он один — одними глазами, и в них заплясали лукавые чёртики.

— Что кислая такая? Ничего и не ела, — не переставал заботиться отец.

— Устала, наверное.

— Даже к Яшме не наведалась. А ведь всегда первым делом к ней бежала.

— К кому?

— К кобылице твоей. Данияр, ты зачем ей такую упрямую лошадь подарил? Она ж никого не слушается, зараза! В хозяйстве — абсолютно бесполезная скотина. Да я её уж который день поймать не могу. Так и живёт в леваде…

Я вскочила со стула:

— Данияр, ты мне лошадь подарил? Где она?

Он не смог сдержать смешок, а родители удивлённо хлопали глазами.

Выбежав на улицу, я поспешила по песчаной дорожке за дом. Уже смеркалось. Ещё издали я увидела необычайно красивую лошадь кремово-золотистого цвета, с длинной белой гривой и таким же шелковистым хвостом. Мигом перемахнув через изгородь, я направилась к ней. Лошадь подняла голову, покосилась в мою сторону и зашагала прочь. Некоторое время мы так и ходили по кругу — впереди лошадь, позади — я.

— Всё равно поймаю, я настырная, так и знай, — завела я беседу с вредной лошадкой.

Подойдя к дощатой изгороди, я сняла с неё недоуздок. Облокотившись о забор, за нами наблюдал Данияр:

— Ты бы лучше морковку взяла…

Немного подумав, я сбегала на грядки, повыдёргивала всякой всячины, среди которой, к счастью, оказалась и морковка. Побултыхала её в ведре у колодца, смывая песок, и вернулась обратно.

К моему удивлению, Данияр уже стоял по ту сторону изгороди, теребя Яшме гриву. Я протянула лошади морковь, и она с удовольствием её схрумкала, а потом еще и обнюхала меня в поисках добавки.

— Данияр, спасибо! Она такая красавица! Игреневая?

— Вообще-то это соловая масть.

— У неё в роду случайно ишаков не было? Раньше она меня слушалась?

— В общем, да. В обмен на взятки.

— На что-нибудь вкусненькое?

— Ага. Приучай её к себе и к твоему обществу, а не к подачкам. А под седлом она для тебя идеальна — низкая холка, широкая спина, идёт спокойно, не раскачиваясь. Твой отец, наверное, не мог её поймать, потому что гонялся с уздечкой, сколько здоровья хватало.

— Но к тебе же она подошла…

— Она бы и к тебе подошла, если бы ты не злилась и не гоняла её по леваде, — Данияр похлопал её по шее, а я не отрывала руки от золотистой мордашки.

— Подсади-ка меня, очень прокатиться хочется.

— Ну, уж нет! Ты уже без седла пробовала. И Яшме спину отбила, и сама чуть не покалечилась. К тому же, темно. Завтра прокатишься. А сейчас пойдём, прогуляемся, вдруг вспомнишь родные места.

Мы немного прошлись по тёмным улицам.

— А тут есть какие-нибудь интересные или памятные места?

— А как же, — он приобнял меня за плечи. — Обратите внимание вот на этот сеновал, это — памятное для нас место. Если вы повернёте голову налево — так же сможете увидеть не менее памятную баню, еще есть лес, стог сена…

— Ты меня смущаешь, я не такая, — рассмеялась я.

— Такая-такая, — не сдавался он. — А вот здесь живут мои родители.

— Мы не будем заходить? Помнится, ты говорил, мы очень дружны с твоей сестрой.

— Огнешка в Примостне живёт. Мы прошлым летом на её свадьбе гуляли. Как же ты не помнишь своего умопомрачительного, декольтированного платья? Мне тогда пришлось весь вечер тебя сторожить да молодцев примостеньских разгонять.

— Не помнить какое-то платье — это такие мелочи.

— Да уж. Есть проблемы и посерьёзнее. Родители, видно, думают, что ты не в себе. Но всё наладится. А если ничего не вспомнишь — то не страшно, так даже интереснее.

— Тебе, может, и интереснее. А мне даже с матерью поговорить не о чем. Нужно плыть в Галтию. Отец сказал, я из Вышеграда отправилась. Там должны знать о Лунных Оракулах.

Обсудив дальнейшие действия, решено было отправить Данияра в Белобрег и выяснить, как быстрее попасть в Галтию. Благо, он немалое время прослужил на верфи и на флоте, что упрощало задачу попасть на корабль. Плохо, что с Галтией мы сейчас в напряжённых отношениях. Но купцов, скорее всего, не волнуют монаршие дрязги, и они продолжают вести торговые отношения для своей выгоды.

Данияр проводил меня до калитки.

— Так я завтра прокачусь на Яшме? — отворила я низкую дверцу.

— Обязательно. Я утром зайду. Спокойной ночи, — он притянул меня к себе и взял за подбородок.

Я закрыла ладонью его губы, оборачиваясь на светящееся окно своего дома:

— Извини, время неподходящее. Спокойной ночи.

Следующим утром он припёрся, ни свет, ни заря и принялся бросать камешки в моё окно.