Лунные кружева, серебряные нити

Уже шёл третий день, как уехал Данияр. Тревога не покидала меня. Каждый день я ездила его встречать до самого Дубравника, но возвращалась одна. Вот и в этот раз я отпустила Яшму пощипать травку, а сама спряталась от солнца в вырытую мной нору в стоге сена на чужом поле, чтобы дать отдых ноющей спине. И почему я не могу использовать Дар, чтобы лечить себя? Вот ведь досадное упущение…

В полудрёме, закрыв глаза, я размышляла о том, почему я постоянно вижу во сне неспокойное темно-зелёное море и маяк на голом скалистом уступе.

Где — то совсем рядом раздалось ржание, я узнала Яшму. До моего слуха донёсся приближающийся глухой топот копыт, затем чьи-то торопливые шаги. Я, как шкодливый ребёнок, замерла в сене, ожидая увидеть хозяина поля, который прискакал браниться. И когда мягкие, крадущиеся шаги послышались совсем близко, я перестала дышать. Вдруг кто — то запрыгнул в моё укрытие, хватая меня за ноги.

— Данияр! Тьфу ты, окаянный! Как ты узнал, что я здесь?

— Яшма подсказала, — он лёг рядом. — У меня хорошие новости. Завтра после заката отплываем.

— Ты договорился? Молодец! И какую плату просят?

— Даром. Но не спеши радоваться. Мы приняты в команду на почти торговом, но не вполне легальном судне, если понимаешь, о чём я. Я — в качестве штурмана, так как оный в непробудном запое, а ты — судового лекаря.

Я приподнялась на локте:

— Какого лекаря? Ты в своём уме?

— Никто не берётся перевозить женщину, ни за какую плату, тем более в городе уже арестовали нескольких подозреваемых в ведовстве. Поэтому тебе придётся одеть свою, то есть мою одежду и спрятаться под шляпой. А от Тэодора тебе поклон и ящик с лекарскими склянками, порошками и инструментами в подарок.

— Я не умею лечить порошками и не знаю, что делать с инструментами, но, если нет другого выхода, я согласна.

Я придвинулась ближе, касаясь дыханием его щеки:

— Я очень скучала…

Но он приложил палец к моим губам:

— Извини, время неподходящее, — и вылез, подлец, из стога.

Ах, так… Ещё немного посидев в гордом одиночестве, я выбралась, отряхнула с одежды и волос сухие травинки, резво запрыгнула в седло и тронула бока лошади.

Родители повздыхали, что мало погостила, и, не смотря на мои протесты, собрали мне с собой разные узелки да авоськи. Подумав, я прихватила свой плащ, пару платьев, шляпу, юбку с блузой, да ещё и подарки Ветраны — грим всегда может пригодиться.

Пасмурным утром я скакала позади Данияра по направлению к Белобрегу. На той самой развилке, где когда — то мы расстались с Володримеем и Ветраной, мы спешились. Данияр стал снимать с лошадей сумки, а я взяла необходимую одежду и шляпу и нырнула в кусты переодеваться. Выйдя, я обняла за шею Яшму.

— Что ты так прощаешься, будто в последний раз? — удивился Данияр.

— А она точно домой вернётся?

— Вернётся. Пепел приведёт.

— Боюсь, что Пепел твой не туда её приведёт, поматросит и бросит, — я искоса разглядывала высокого и крепко сложенного коняку.

— Да ему остаётся лишь вспоминать о бурной молодости, какое там за кобылами гоняться? Двадцать лет уж скоро, — Данияр похлопал его по шее. — Я ещё ребёнком был, когда отец его привёл.

— А тебе сколько лет, разреши поинтересоваться?

Он критически осмотрел меня:

— Не беспокойся, за тобой еще побегаю, здоровья хватит, — и хлопнул Пеплика по крупу. — Всё, иди. Домой.

Серый коняка развернулся и зашагал по пыльной дороге, волоча за собой сопротивляющуюся, привязанную к нему поводом Яшму.

— Ну, а ты что стала? Или тебя тоже на верёвке тащить?

Я вздохнула и потопала следом.

ГЛАВА 8

Тому, кто никуда не плывёт, не видать попутного ветра.

(воларская народная мудрость)

Высокий белокаменный город был виден еще издали. Но чем ближе я к нему подходила, тем больше начинала сомневаться в том, удастся ли этим маскарадом провести окружающих.

— Кто… куда… зачем? — лениво поинтересовался чистящий ножичком ногти стражник у высоких ворот.

— Брата провожаю на лекаря учиться, — одновременно со словами Данияр всучил ему несколько монет.

— Он бы и так нас пропустил, — шепнула я, проскальзывая за ворота.

— Да не хотелось бы предъявлять поклажу к осмотру. Потом бы придрался, что в ящике колюще-режущее оружие. Поди докажи, что это для лекаря. Потом бы больше пришлось платить.

Город был поистине величественным. Громоздкие каменные здания с резными барельефами и уносящиеся ввысь шпили внушали трепет и благоговение. По широким оживлённым улицам то и дело проносились экипажи и всадники. На одной из улиц я наблюдала забавную сцену, когда две коляски не могли разъехаться в узкой аллейке, и извозчики нещадно чихвостили и поносили друг друга, размахивая хлыстами и потрясая кулаками в процессе выяснения, чьи хозяева более знатные, а кому надобно посторониться. K удивлению и на потеху собравшимся зевакам, из обеих карет высунулись знатные дамочки и начали осыпать друг друга отборными ругательствами, ничем не уступая своим кучерам, а порой и превосходя их. В общем, я узнала много новых слов и неизвестных доселе выражений. Авось, на корабле и пригодятся.