Лунные кружева, серебряные нити

— Вы еще скажите, что этот сброд в адмиралтействе, а не по дешевым кабакам наняли!

Капитан молчал, сверкая глазами и усиленно пыхтя трубкой. Данияр, видя его недовольство, сменил тон:

— Это же не потому, чтоб студенту комфортно было. Ему ведь надо все свои склянки-пробирки расставить и больных при необходимости принимать.

— Ну нет у меня отдельной каюты, хошь, к себе его забирай!

— Заберу. Студент тихий, мешать не будет.

Капитан сплюнул под ноги и по раскачивающемуся в разные стороны трапу взошёл на корабль.

Мы внесли вещи в нашу каюту, при этом я из-за надвинутой на глаза шляпы больно ударилась головой о низкий дверной проём. Обстановка оставляла желать лучшего: у одной стены привинченный к полу большущий сундук с картами, чернилами, перьями и разнообразными свитками, у другой — прибитая намертво узкая койка, у круглого окошка массивный письменный стол с масляной лампой и разными неизвестными мне инструментами, да два обшарпанных деревянных кресла.

Только я сняла шляпу и присела на жёсткую постель, наблюдая за разбирающим вещи и копошащимся в сундуке Данияром, как дверь распахнулась. Два морехода, один из которых был одет в полинявшую полосатую рубаху, а другой — в старый и залоснившийся кожаный жилет на голое тело, внесли связанное в узел одеяло.

Молниеносно натянув на глаза шляпу, я спрыгнула с койки.

— Дополнительная постель по распоряжению капитана, — сказал тот, который был в жилете, швырнув «постель» на давно не мытый пол. — А на лечение когда можно приходить?

— Какого ляда вы тут зубоскалите? А ну на палубу, сейчас отчаливаем! Живо! — Данияр быстро нашёл выход из положения.

Когда за ними захлопнулась дверь, я снова уселась на кровать, стягивая шляпу:

— Да… Чувствую, плаванье будет трудным.

— А кто сказал, что будет легко? Располагайся, давай, а я наверх. И, кстати, посмотри, какую прелесть я тебе прикупил: будешь, как настоящий лекарь.

Я взглянула на протянутый Данияром мужской белокурый парик с кудряшками и перевязанным чёрной лентой хвостиком и прыснула со смеху:

— Я буду на пугало похожа.

— Это лучше, чем бояться снять шляпу, остальные вещи вот в этом тюке, — он нахлобучил мне парик и покинул каюту.

Оставшись одна, первым делом я порылась в своих вещах и достала зеркало. Страшная, как чума. Ну да ладно, не на танцы ведь собралась — можно и потерпеть. Разобрав указанный Данияром тюк, я сняла одежду и натянула на себя кремовые панталоны, белые чулки, тонкую рубашку с кружевными манжетами и нелепым бантом на шее и удлинённый приталенный камзол некрасивого коричневого цвета. Ну, и напоследок — туфли с квадратными носами на небольшом каблуке с блестящими медными прятками. Ужас. Я бы даже не стала общаться с парнем, который носит такое. Неужели и Тэодор будет вот так же выглядеть, когда выучится? Мне стало смешно, когда я представила себе крупного широкоплечего Тэодора в узких панталонах и дурацком парике.

В тяжёлом медицинском ящике лежали аккуратно сложенные бумажные кулёчки и пакетики, глиняные горшочки, запечатанные воском, и множество причудливых баночек и пузырьков. K моему счастью, всё это богатство было подписано ровным, мелким и округлым, как бисер, почерком. Чего здесь только не было: «От зубной, головной и суставной боли», «От желудка и расслабления оного», «Целебная мазь от ран, ожогов и проч.», «От боли за грудиной и обмороков», «От кашля и грудной жабы», «От морской болезни», «От нервов, тревоги и бессонницы», «Растирание от спины и ушибов». Меня смутило то, что в некоторых склянках я увидела сушёных насекомых, чьи — то вяленые лапки и даже зубы. Ну что ж, аптекарю-то виднее. Ещё большее удивление я испытала, увидев «лекарские инструменты». Как по мне, так это больше походило на орудия пыток: стальные клещи, ножи, спицы, иглы и нитки, две пилы (большая и поменьше), нечто похожее на кляп для рта и мягкая груша с медным наконечником. Меня прямо передёрнуло от этого зрелища, даже в голове не укладывается, что можно этими штуками с живым человеком вытворять. Сложив всё обратно в сундук, я задвинула его поглубже под койку. Авось, и не понадобится.

Выглянув в круглое окошко, я с удивлением обнаружила, что берег заметно отдалился. Только сейчас я обратила внимание на небольшую качку и поскрипывание корабельных снастей. Мне очень захотелось выйти на палубу и подышать свежим морским воздухом, провожая всё отдаляющийся берег, нo попадаться лишний раз на глаза капитану как-то не хотелось. К тому же, солнце уже садится, а значит — глаза меня выдадут.

Вскоре вернулся Данияр, зажёг масляную лампу и уселся за стол.

— Не скучала? — поинтересовался он, доставая из ящика стола бумаги и перо.

— Некогда было. А что это ты делаешь?

— Нужно курс прокладывать по широте и долготе и отмечать на карте пройденное расстояние. Ладушка, ты не обижайся, если меня долго не будет.

— Я и не собиралась. Ты и так молодец, что мы сюда попали. И не стоит назвать меня Ладушкой, солидному лекарю не к лицу такое имя.

— Ах, ну да. Опять Молчаном будешь?

— Угу.

— Я надеюсь, у тебя есть план, согласно которому мы будем действовать, когда прибудем в Вышеград?