Лунные кружева, серебряные нити

— Если выспимся, поглазеем. У нас в Белобреге тоже такое проводится.

По пути домой я узнала, что в Белобреге еще много чего проводится, но больше меня ничего не заинтересовало: ни кулачные бои, ни петушиные, ни турниры лучников, ни заплывы в море на короткие и длинные дистанции.

А Данияр тем временем продолжал портить настроение:

— Надо Лианне про скачки сказать, у неё лошади просто мастерски получаются.

— Знаешь что? Надоел ты мне со своей Лианной! Вот иди и живи с ней!

— Лад, ты чего? Ну, извини, я не буду больше говорить на эту тему, если тебе не нравится.

— Нравится-не нравится! Да плевать я на неё хотела!

Всю оставшуюся дорогу я с ним не разговаривала, чтобы знал наперёд, кто тут главный.

У «Лилии» стояла маленькая двухместная бричка. Некрасивого бурого цвета лошадь с вылинявшей местами шкурой и нечёсаной гривой лениво жевала траву прямо с газона пани Терезии. Похоже, в наших рядах снова прибыло, и приятных хлопот у хозяйки прибавилось.

Терезия, сидящая по своему обыкновению в милой её сердцу беседке, снова окликнула меня.

На этот раз экипаж принадлежал не путешественникам.

— Разрешите представить вас, — приподнялась старушка, — это — Акинфей, наш многоуважаемый лекарь, — она указала на кланяющегося щупленького мужчину средних лет, — а это — моя спасительница Ладомира и её спутник, Данияр.

— Очень приятно, — кивнула я в ответ, намереваясь проследовать дальше.

— Да что ж вы всё время куда-то спешите? Присядьте, прошу, — она указала на свободные стулья.

Хозяйка даже не подозревала, как меня допекла эта беседка вместе с её гостями. Я вздохнула и посмотрела на Данияра. По его потухшему взгляду несложно было догадаться, что он полностью со мной солидарен.

— Чаю? Пирожных? — она уже подсовывала нам чашки и тарелки.

Как только мы присели, Данияр тут же отодвинул подальше от себя и то и другое. Посмотрев на приторный сливочный крем, пышно покрывающий бисквит, я последовала его примеру.

— Мне крайне интересно познакомиться с вами, — начал беседу лекарь. — Наслышан о таких уникальных созданиях, но впервые мне выпала возможность пообщаться с вами.

Я кисло улыбнулась:

— И откуда такие слухи?

Мужчина переложил свою серую широкополую шляпу со стола на спинку кресла и продолжил, впиваясь в меня маленькими острыми глазками:

— У маяка живёт такая дама, только общаться со мной не желает. Глупая, недалёкая женщина. Я ведь в целях науки, так сказать, для пользы дела. Шарлатанов сейчас пруд пруди, а вот чтобы доказать свои способности — так это постараться нужно.

— Полностью с вами согласен, — ответил вместо меня Данияр, очищая ножиком яблоко. — Как и в любом деле — будь ты знахарь, лекарь или король, не умеешь — не берись, — и положил яблоко на мою протянутую ладонь.

Мне показалось, что это был камень в огород лекаря, по крайней мере, я читала это в голосе и ироничном взгляде Данияра. Лекарь заёрзал на стуле, и снова впился в меня взглядом.

— Лет пять тому назад у нас на площади состоялась показательная казнь, — вмешалась Терезия. — Казни-то нередко бывают, но тот случай мне особенно запомнился. Тогда отрубили голову какой-то ведунье. Когда она голову на плаху положила, весь добрый люд увидел на её шее клеймо бесовское. Ой, страх-тo какой!

— А за что казнили-то?

— Ну, уж точно не за то, что не имелось лицензии на лечение. В зачитанном приговоре утверждалось, что она — государственная изменница. Во как, — и отхлебнула мятного чаю из цветастой чашечки.

Но приставучий лекарь опять направил разговор в нужное для себя русло:

— Расскажите подробнее, как вы это делаете? — он выудил из кармана карандаш и пожелтевший измятый листок.

— Не знаю. И вообще, устала очень.

— Пани Терезия поведала мне тот факт, что ваши глаза в темноте флюоресцируют.

— Чего?

— Светятся, иными словами. Как вы объясните сие явление?

— Если бы я знала, это было бы чудесно. Но пока вопросов становится всё больше, а ответов на них всё нет и нет.

— Значит, можно поставить на вас эксперимент и провести необходимые опыты?

— Не нужно на мне ничего ставить и проводить! Я сегодня не в настроении!

Я поднялась с кресла одновременно с Данияром:

— Пани Терезия, нас несколько дней не будет, комнату утром освободим.

— А потом вернётесь?

— Да. Не знаю, правда, когда именно.

— Тогда необязательно освобождать. Ненужные вещи можете оставить, я с вас за эти дни плату брать не буду.

— Спасибо.

— Это тебе спасибо, душечка.

Только мы поднялись наверх, я сразу же распласталась на кровати. День сегодня выдался определённо утомительным. Хотя, с тех пор, как я очнулась где-то под Вышковом, ни одного лёгкого и спокойного я и не припомню. Вот когда вернёмся домой, будем только на траве валяться. Я поделилась своими мыслями с Данияром, набирающим воду в ванну.

— Да? А деньги кто будет зарабатывать? У нас только на обратную дорогу осталось.

— Ну зачем ты всё портишь своим пессимизмом? — села я на кровати. — Слушай, так мне же нельзя светиться, куда же мне тогда идти работать?

— Значит, будешь дома отдыхать.