Лунный камень

Мистеръ Блекъ разразился взрывомъ хохота. Я хотлъ заговорить, но Бетереджъ поднялъ руку въ знакъ того, что еще не кончилъ.

— На слова, мистеръ Дженнингсъ! сказалъ онъ:- мн больше ни слова не нужно, сэръ. Я, слава Богу, не без правилъ. Если мн даютъ приказъ, который доводится роднымъ братцемъ приказамъ изъ Бедлама, — нужды нтъ! Пока я получаю его отъ своего господина или отъ своей, госпожи, — повинуюсь. У меня можетъ быть собственное мнніе, которое, буде вамъ угодно припомнить, раздляетъ и мистеръ Броффъ — великій мистеръ Броффъ! сказалъ Бетереджъ, возвышая голосъ и торжественно какая мн головой:- нужды нтъ; я беру назадъ свое мнніе. Молодая госпожа говоритъ: «исполнить». И я тотчасъ отвчаю: «миссъ, будетъ исполнено». Вотъ я здсь на лицо съ бумажникомъ и карандашомъ, — послдній не такъ остеръ, какъ бы мн хотлось, — но когда сами христіане сходятъ съ ума, гд жь тутъ надяться, чтобы карандаши не притуплялись? Давайте ваши приказанія, мистеръ Дженнингсъ. Я ихъ запишу, сэръ. Я ужь такъ положилъ себ, чтобы ни на волосъ не отставать отъ нихъ и не превышать ихъ. Я слпое орудіе, вотъ что я такое. Слпое орудіе! повторилъ Бетереджъ, безконечно-довольный собственнымъ опредленіемъ.

— Мн очень жаль, началъ я, — что вы несогласны со мной….

— Не путайте вы меня-то сюда! перебилъ Бетереджъ:- тутъ вовсе не въ согласіи дло, дло въ повиновеніи. Извольте распоряжаться, сэръ, распоряжаться извольте!

Мистеръ Блекъ подалъ мн знакъ чтобъ я поймалъ его на слов. Я «изволилъ распорядиться» какъ можно яснй и серіознй.

— Надо отпереть нкоторыя отдленія дома, сказалъ я, — и обставить ихъ точь-въ-точь, какъ они были обставлены въ прошломъ году.

Бетереджъ предварительно лизнулъ кончикъ не совсмъ хорошо очиненнаго карандаша:

— Укажите какія именно отдленія, мистеръ Дженнингсъ! величественно проговорилъ онъ.

— Вопервыхъ, внутреннія сни, ведущія на главную лстницу.

— «Вопервыхъ, внутреннія сни», записалъ Бетереджъ, — начать съ того, что ихъ невозможно обставить такъ, какъ они была обставлены въ прошломъ году.

— Почему?

— Потому что въ прошломъ году въ сняхъ стояла ястребиная чучела, мистеръ Дженнингсъ. Когда семейство выхало, чучелу вынесли вмст съ прочими вещами. Когда ее выносили, она разлетлась въ прахъ.

— Ну, такъ выключимъ чучелу.

Бетереджъ записалъ это исключеніе.

— «Внутреннія сни обставить какъ въ прошломъ году. За исключеніемъ въ прахъ разлетвшагося ястреба.» Извольте продолжать, мистеръ Дженнингсъ.

— На лстниц попрежнему послать коверъ.

— «На лстниц попрежнему послать коверъ.» Жаль огорчать васъ, сэръ. Но и этого нельзя сдлать.

— Почему же?

— Потому что человкъ, настилавшій коверъ, умеръ, мистеръ Дженнингсъ, а подобнаго ему относительно пригонки ковра къ поворотамъ не найдешь во всей Англіи, ищите гд угодно.

— Очень хорошо. Попробуемъ, не найдется ли въ Англіи другаго мистера.

Бетереджъ сдлалъ другую замтку, и я продолжилъ «распоряжаться».

— Гостиную миссъ Вериндеръ возобновить въ томъ же вид, какъ она была въ прошломъ году. Также корридоръ ведущій изъ гостиной въ первый этажъ. Также второй корридоръ, ведущій изъ втораго этажа въ лучшія спальни. Также спальню, занятую въ іюн прошлаго года мистеромъ Франклиномъ Блекомъ.

Тупой карандашъ Бетереджа добросовстно поспвалъ за мной слово-въ-слово.

— Продолжайте, сэръ, проговорилъ Бетереджъ съ саркастическою важностію, — карандаша еще хватитъ на цлую кучу письма.

Я сказалъ ему, что у меня больше нтъ никакихъ распоряженій.

— Въ такомъ случа, сэръ, оказалъ Бетереджъ, я коснусь одного или двухъ пунктовъ относительно самого себя. Онъ развернулъ бумажникъ на другой страниц и снова предварительно лизнулъ неистощимый карандашъ.

— Я желаю знать, началъ онъ, — могу ли я, или нтъ, умыть себ руки….

— Положительно можете, оказалъ мистеръ Блекъ, — я сейчасъ позвоню слугу.

— …..относительно нкоторой отвтственности, продолжалъ Бетереджъ, упорно отказываясь признать чье-либо присутствіе въ комнат, кром его собственнаго и моего: начать съ гостиной миссъ Вериндеръ. Когда мы въ прошломъ году снимали коверъ, мистеръ Дженнингсъ, то нашли ни съ чмъ несообразное количество булавокъ. Обязанъ ли я раскидать булавки попрежнему?

— Разумется, нтъ.

Беттереджъ тотчасъ же запасалъ уступку.

— Затмъ, касательно перваго корридора, продолжилъ онъ, — когда мы выносили оттуда разные орнаменты, то вынесли вмст съ нами статую жирнаго, голаго ребенка, кощунственно названнаго въ домашнемъ каталог Купидономъ, богомъ любви. Прошлаго года на мясистыхъ частяхъ плечъ у него было два крыла. Я какъ-то не досмотрлъ, одного крыла какъ не бывало. Отвтственъ ли я за Купидоново крыло?