Лунный камень

Я старался объяснить эту вспышку надзирателю чрезмрнымъ огорченіемъ миссъ Рахили по случаю пропажи ея алмаза. Дорожа фамильною честью, я былъ весьма опечаленъ тмъ, что наша молодая госпожа компрометтировала себя такимъ образомъ въ глазахъ полицейскаго чиновника, и потому я всячески старался оправдать ее, не переставая въ то же время удивляться про себя страннымъ рчамъ и поступкамъ миссъ Рахили. Изъ словъ, сказанныхъ ею у дверей спальни, я могъ только заключать, что она была жестоко оскорблена появленіемъ въ дом полицейскихъ сыщиковъ, а что удивленіе мистера Франклина на террас вызвано было, вроятно, ея упреками на этотъ счетъ, обращенными къ нему, какъ къ главному виновнику предпринятыхъ розысковъ. Но если предположеніе мое было основательно, то какъ могла миссъ Рахиль, разъ утративъ свой алмазъ, столь недружелюбно относиться къ лицу пріхавшему его разыскивать? И почему, ради самого Бога, могла она знать, что Лунный камень никогда не отыщется?

При настоящемъ положеніи длъ мн не отъ кого было ждать разъясненія этихъ вопросовъ. Честь, повидимому, воспрещала мистеру Франклину посвятить даже такого стараго слугу какъ я въ тайну миссъ Рахили. Съ своей стороны и мистеръ Годфрей, хотя, и пользовавшійся, въ качеств джентльмена и родственника, довріемъ мистера Франклина, вроятно, считалъ своею обязанностію ненарушимо хранить ввренную ему тайну. Что же касается до миледи, которая, конечно, знала о разговор на террас и сверхъ того одна только имла доступъ къ миссъ Рахили, миледи прямо сознавала себя безсильною добиться отъ дочери какого-либо путнаго объясненія насчетъ алмаза. «Вы бсите меня своими разспросами о немъ!» говорила миссъ Рахиль, и даже вліяніе матери не могло вырвать у нея другахъ словъ.

Такимъ образомъ мы были какъ въ потемкахъ и насчетъ миссъ Рахили, и насчетъ Луннаго камня. Относительно первой даже сама миледи не могла разсять нашихъ недоумній. А относительно втораго (какъ вы сейчасъ увидите) мистеръ Сигревъ быстро приближался къ тому моменту, когда умъ полицейскаго сыщика окончательно становится въ тупикъ.

Обшаривъ весь будуаръ и не сдлавъ никакихъ новыхъ открытій, нашъ опытный длецъ обратился ко мн съ слдующимъ вопросомъ: извстно ли было прислуг, куда спрятали на ночь алмазъ?

— Начиная съ меня, вроятно, это было извстно всмъ, сэръ, отвчалъ я. — Слуга Самуилъ находился вмст со мною въ столовой въ то время, какъ зашла рчь о выбор мста для храненія алмаза въ эту ночь. Дочери моей Пенелоп, какъ она уже докладывала вамъ, это также было извстно. А остальные слуги могли или узнать объ этомъ чрезъ мою дочь и Самуила, или сами услыхать этотъ разговоръ чрезъ боковую дверь столовой, которая, быть-можетъ, была отворена въ эту минуту около задней лстницы. Во всякомъ случа я никакъ не могъ поручиться, чтобы въ дом не было извстно всмъ и каждому куда миссъ Рахиль собиралась спрятать свой алмазъ.

Такъ какъ надзиратель нашелъ, что отвтъ мой представлялъ слишкомъ обширное поле для его догадокъ, то чтобы не затеряться на немъ, онъ попытался нсколько сжать его разспросами о личности вашихъ слугъ.

Мн тотчасъ же пришла въ голову Розанна Сперманъ, но было бы неумстно и жестоко съ моей стороны возбуждать подозрнія надзирателя противъ бдной двушки, въ честности которой я не имлъ ни малйшаго повода усомниться съ тхъ поръ, какъ она поступила къ намъ въ услуженіе. Рекомендуя ее миледи, надзирательница исправительнаго дома прибавляла, что Розанна искренно раскаялась и заслуживаетъ теперь полнаго доврія. Вотъ еслибы мистеръ Сигревъ самъ возымлъ противъ вся подозрнія, тогда, и только тогда, обязанъ бы я былъ разказать ему, какимъ образомъ попала она въ вашъ домъ.

— Вс наши слуги имютъ отличные аттестаты, сказалъ я, — и вс они достойны доврія своей госпожи.

Посл такого отвта мистеру Сигреву ничего боле не оставалось длать, какъ самому ознакомиться съ репутаціей нашей прислуги.

Вс они были поочередно подвергнуты допросу, и вс отвчали, что ничего не могутъ сообщить ему; при чемъ женщины не ограничились одними прямыми отвтами, но наговорили иного лишняго и непріятнаго по поводу секвестра, наложеннаго на ихъ комнаты. Когда вс были снова отпущены внизъ, надзиратель опять позвалъ Пенелопу и вторично допросилъ ее.