Лунный камень

Маленькая вспышка моей дочери въ будуар и поспшность, съ которою она вообразила себя заподозрнною въ покраж, казалось, произвела невыгодное впечатлніе на надзирателя Сигрева. Сверхъ того, ему очевидно запало на умъ и то обстоятельство, что она послдняя видла въ этотъ вечеръ алмазъ. По окончаніи втораго допроса, дочь моя вернулась ко мн разогорченною до нельзя. Сомнваться доле было невозможно. Надзиратель только что не назвалъ ее въглаза воровкой. Мн не врилось (глядя на него съ точки зрнія мистера Франклина), чтобъ онъ былъ дйствительно такой оселъ. Однако, не взводя на дочь мою прямыхъ обвиненій, онъ все-таки посматривалъ на нее не совсмъ-то благопріятнымъ окомъ. Я старался успокоить бдную Пенелопу и уврить ее, что подозрнія эти были слишкомъ забавны, чтобы придавать имъ серіозное значеніе. Да и въ самомъ дл это было такъ. А между тмъ въ душ я, и самъ былъ настолько глупъ, что обижался, кажется, не мене Пенелопы. Да коли хотите, оно и было чмъ обидться. Двка моя забилась въ уголокъ и сидла тамъ какъ убитая, закрывъ лицо передникомъ. Вы скажете, пожалуй, читатель, что это было весьма глупо съ ея стороны, и что ей слдовало бы подождать офиціальнаго обвиненія. Какъ человкъ прямаго и ровнаго характера, я готовъ согласиться съ вами. Однако все-таки надзирателю не мшало бы вспомнить…. ну, да не скажу, что именно не мшало бы ему вспомнить. Чортъ бы его побралъ совсмъ!

Слдующій и окончательный шагъ въ предпринятыхъ розыскахъ довелъ дла, какъ говорится, до кризиса. Надзиратель имлъ съ моею госпожой свиданіе (при которомъ присутствовалъ и я); объявилъ ей, что алмазъ, по всей вроятности, похищенъ кмъ-нибудь изъ домашнихъ, и просилъ для себя и для своихъ помощниковъ позволенія немедленно обыскать комнаты и сундуки прислуги. Наша добрая госпожа, какъ женщина великодушная и благовоспитанная, отвчала, что не позволитъ обходиться съ своими служителями какъ съ ворами.

— Никогда не ршусь я, оказала она, — отплатить неблагодарностію за усердіе моихъ преданныхъ слугъ.

Посл такого отвта надзиратель сталъ откланиваться, бросивъ въ мою сторону взглядъ, который ясно говорилъ: «Зачмъ было звать меня, коли вы связываете мн руки?» Какъ глава прислуги, я тотчасъ же почувствовалъ, что справедливость обязываетъ васъ всхъ не злоупотреблять великодушіемъ вашей госпожи.

— Мы весьма признательны миледи, сказалъ я, — но просимъ позволенія исполнить все по закону и сами отдаемъ ваши ключи. Если Габріель Бетереджъ первый покажетъ примръ, сказалъ я, останавливая у двери мистера Сигрева, — то вся прислуга поступитъ также. За это я ручаюсь. Вотъ вамъ прежде всего мои собственные ключи!

Миледи взяла меня за руку и со слезами на глазахъ благодарила за этотъ поступокъ. Боже! чего бы не далъ я въ эту минуту за позволеніе поколотить надзирателя Сигрева!

Остальные слуги, какъ я и ожидалъ, послдовали моему примру, и хотя не совсмъ охотно, однако ршились дйствовать заодно со мной. Нужно было видть женщинъ въ то время, когда полицейскіе рылись въ ихъ сундукахъ. Кухарка такъ смотрла на надзирателя, какъ будто ей хотлось посадить, его въ печь живаго, а остальныя женщины словно готовились проглотить его, какъ только онъ поджарится.

Когда обыскъ кончился, и нигд не нашлось даже и слда алмаза, надзиратель Сигревъ удалился въ мою маленькую комнату, чтобы составить себ дальнйшій планъ дйствій. Уже нсколько часовъ провелъ онъ въ вашемъ дом съ своими помощниками, а между тмъ мы ни на волосъ не подвинулись въ розысканіи Луннаго камня, и его таинственнаго похитителя. Пока мистеръ Сигревъ сидлъ одинъ, погруженный въ свои размышленія, меня позвали къ мистеру Франклину въ библіотеку. Но едва усплъ я дотронуться до ручки двери, какъ она внезапно отворилась изнутри, и къ моему величайшему удивленію, изъ комнаты выскочила Розанна Сперманъ!

Библіотеку обыкновенно подметали и убирали поутру, посл чего въ продолженіе цлаго дня ни первой, ни второй горничной не зачмъ было являться въ эту комнату, а потому я тутъ же остановилъ Розанну Сперманъ, уличая ее въ нарушеніи домашней дисциплины.

— Что вамъ понадобилось въ библіотек въ такую необыкновенную пору? опросилъ я.

— Мистеръ Франклинъ Блекъ обронилъ одно изъ своихъ колецъ на верху, отвчала Розанна, — и я сошла въ библіотеку, чтобъ отдать ему это кольцо.

Съ этими словами двушка вспыхнула и удалилась, самодовольно тряхнувъ головой и предоставивъ мн ломать голову надъ ея страннымъ поведеніемъ. Правда, постигшая насъ бда произвела переполохъ между всею женскою прислугой, но ни одна изъ женщинъ не была до такой степени выбита изъ своей колеи, какъ Розанна Сперманъ.

Я засталъ мистера Франклина за письменнымъ столомъ въ библіотек. Лишь только я взошелъ, онъ потребовалъ себ экипажъ, чтобъ хать на станцію желзной дороги, а одинъ звукъ его голоса убдилъ меня, что энергическая сторона его характера снова одержала верхъ. Куда двались его вялость и нершительность? Предо мной снова сидлъ человкъ съ желзною волей и непоколебимою твердостью.

— Не собираетесь ли въ Лондонъ, сэръ? спросилъ я.