Лунный камень

Вечеръ четверга прошелъ безъ всякихъ приключеній. Но въ пятницу утромъ мы узнали дв новости. Первая изъ нихъ шла отъ булочника, который объявилъ, что въ четвергъ посл полудня онъ встртилъ Розанну Сперманъ, пробиравшуюся подъ густымъ вуалемъ чрезъ болота въ направленіи къ Фризингаллу. Повидимому, странно было бы обознаться въ Розанн, плечо которой длало ее, бдняжку, черезчуръ замтною, но что булочникъ ошибся, это не подлежало ни малйшему сомннію, потому что Розанна, какъ вамъ извстно, пролежала весь этотъ день больная у себя на верху съ самаго полудня. Второе извстіе принесъ почталіонъ. Узжая отъ насъ подъ проливнымъ дождемъ въ день рожденія миссъ Рахили и замтивъ мн тогда, что докторская кожа непромокаема, достойный мистеръ Канди сказалъ одну изъ своихъ самыхъ неудачныхъ остротъ, потому что, несмотря на плотность своей кожи, онъ все-таки промокъ до костей, простудился и схватилъ сильную горячку. Въ письм, которое доставилъ вамъ почталіонъ, насъ извщали, что бдняга лежитъ въ бреду и продолжаетъ врать всякій вздоръ такъ же бгло и безостановочно, какъ вралъ его въ здравомъ вид. Мы вс сожалли о бдномъ маленькомъ доктор; но мистеръ Франклинъ, казалось, сожаллъ о его болзни преимущественно изъ опасенія за миссъ Рахиль. Изъ разговора его съ миледи во время завтрака можно было заключить, что если миссъ Рахиль не будетъ въ самомъ скоромъ времена успокоена насчетъ Луннаго камня, то здоровье ея потребуетъ серіозной и немедленной помощи со стороны лучшихъ медиковъ въ околотк.

Немного спустя посл завтрака пришла телеграмма отъ мистера Блека старшаго въ отвтъ на депешу сына. Онъ извщалъ насъ, что чрезъ своего пріятеля, шефа лондонской полиціи, онъ напалъ, наконецъ, на настоящаго полицейскаго сыщика, по имени приставъ Коффъ, который долженъ былъ на другой же день прибыть къ намъ изъ Лондона съ утреннимъ поздомъ.

Имя новаго полицейскаго сыщика, казалось, поразило мистера Франклина: въ бытность свою въ Лондон онъ слыхалъ отъ отцовскаго адвоката много любопытныхъ разказовъ о пристав.

— Я начинаю надяться, что скоро наступитъ конецъ нашимъ тревогамъ, сказалъ онъ, прочитавъ депешу. — Если половина того, что мн разказывали объ этомъ человк, справедливо, то въ цлой Англіи не найдти такого мистера, какъ приставъ Коффъ, для дознанія тайны!

По мр того какъ приближалось время, назначенное для прізда этого знаменитаго сыщика, мы съ каждою минутой становились все нетерпливе, и тревожне. Въ урочный часъ явился надзиратель Сигревъ, но узнавъ, что мы ждемъ пристава, немедленно заперся въ отдльную комнату, а запасшись необходимыми письменными принадлежностями, принялся составлять черновой отчетъ, котораго, по всей вроятности, отъ него должны были потребовать. Я охотно отправился бы и самъ на станцію желзной дороги, чтобы привести пристава. Но на карету и лошадей миледи не могъ разчитывать даже и знаменитый Коффъ, а кабріолетъ потребовался вечеромъ для мистера Годфрея. Мистеръ Годфрей глубоко сожаллъ о необходимости оставить свою тетушку въ такихъ непріятныхъ для нея обстоятельствахъ, и раздляя ея безпокойство, благосклонно откладывалъ свой отъздъ до послдняго позда желзной дороги, чтобъ узнать мнніе знаменитаго лондонскаго сыщика о похищеніи алмаза.

Но въ пятницу вечеромъ ему необходимо было вернуться въ городъ, чтобы въ субботу утромъ присутствовать на засданіи женскаго благотворительнаго комитета, нуждавшагося въ его совтахъ по поводу какого-то серіознаго затрудненія.

Когда наступило время для прізда пристава, я пошелъ дожидаться его у воротъ.

Въ ту минуту какъ я подходилъ къ квартир привратника, къ воротамъ подъхалъ извощичій кабріолетъ, изъ котораго вышедъ пожилой сдоватый человкъ, до такой степени худой и изможденный, что на всемъ тл его, казалось, не было на одного унца мяса. Это были кости, обтянутыя кожей и одтыя въ приличное черное платье съ блымъ галстухомъ. Лицо его было остро какъ топоръ, а кожа суха и желта какъ поблекшій осенній листъ. Его свтло-срые стальнаго цвта глаза производили странное, а вмст съ тмъ непріятное впечатлніе. Вы какъ будто читали въ нихъ, что онъ предполагалъ найдти въ васъ гораздо боле нежели нашелъ. Походка его была медленная; голосъ меланхолическій, а длинные сухощавые пальцы была загнуты крючкомъ на подобіе когтей. Его можно было принять за пастора или подрядчика погребальныхъ процессій, словомъ, за кого хотите, только не за полицейскаго чиновника. Лица, боле противоположнаго надзирателю Сигреву и мене утшительнаго для людей огорченныхъ, трудно было бы отыскать, за это я могъ поручиться.

— Не здсь ли живетъ леди Вериндеръ? спросилъ онъ.

— Точно такъ, сэръ.

— Я приставъ Коффъ.

— Не угодно ли вамъ за мной пожаловать, сэръ?