Лужок черного лебедя

— Нет, давай просто… Хелен, твой розмарин! Он прекрасен. А вот я не могу заставить свой сад цвести. Ну, кроме мяты. Мята у меня цветет буйным цветом.

Пауза.

— Я вот думаю, — сказала мама, — а что отец сказал бы о них, если б увидел их сейчас?

— О Брайане и Майкле?

— Да.

— Ну, во-первых, он сказал бы: «я же говорил!» Потом закатал бы рукава, выслушал бы все, что они несут, а потом бил бы их до тех пор, пока они не склонили бы головы в молчаливом согласии.

— Ну, это уж слишком.

— Это как раз в стиле нашего Папочки! Джулия вся в него.

— Да, ее сложно заставить делать что-либо против ее воли.

— Хорошо еще, что она решила посветить себя именно изучению права о Защите Окружающей среды, а не какому-нибудь спасению глухих леопардов или типа того.

Пауза.

— Хьюго превратился в очаровательного юношу.

— Да, «очаровательный» — это самое точное слово.

— Ты заметила, как он настаивал, что помоет посуду? Я просто не могла отказать.

— Да, он сладкоречив. А Джейсон все время молчит. Как продвигается его речевая терапия?

(я не хотел слышать это. Но я не мог уйти, не смыв после себя. И смыть я не мог, ведь они поняли бы, что я слышу их. Поэтому я просто стоял там и ждал)

— Очень медленно. Он ходит к той даме-логопеду, миссис де Ру, она из Южной Африки. Она говорит: «не стоит надеяться на чудесное исцеление». Мы и не надеемся. Она говорит: «будьте терпеливы». И мы терпим. А больше и добавить нечего.

Длинная пауза.

— Знаешь, Эллис, даже после всех этих лет, я до сих пор не могу поверить, что мама и папа больше не с нами. Что они… мертвы. У меня ощущение, что они до сих пор плывут на круизном лайнере где-то в Индийском океане, и через пол года вернутся, как обещали. Странно, да?

— Застрять с отцом на пол года на круизном лайнере! Представь, какое это чистилище!

Мама не ответила.

Еще более длинная пауза.

— Послушай, Хелен, это, конечно, не мое дело, — тетя Эллис понизила голос, — но что насчет тех странных телефонных звонков? Ты с января молчишь о них.

Пазуа.

— Прости, Хелен. Я понимаю, мне не следует совать свой нос…

— Нет, нет, что ты… ей-богу, с кем же еще я могу это обсудить? Нет. Звонков больше не было. Я даже чувствую вину из-за того, что напридумывала там себе всякой чепухи. Теперь-то я уверена — это была просто буря в стакане. Причем — несуществующая буря. Если бы не тот… ну, «случай» с Майклом пять с половиной лет назад, — или сколько там времени прошло? — я бы подумала дважды, прежде чем выдвигать обвинения. Такое ведь случается — люди иногда ошибаются номером, не так ли?

(«случай»?)

— Конечно. — Сказала тетя Эллис. — Конечно, ошибаются. А ты не… не спрашивала у него?

— Ох, спрашивать об этом у Майкла — это все равно, что пытаться раскопать старую могилу. Зачем теребить прошлое?

(По спине моей побежали болезненные мурашки).

— Вот и правильно. — Сказала тетя Эллис.

— Любой стажер в «Гренландии» знает о Майкле Тэйлоре гораздо больше, чем его собственная жена. Знаешь, теперь я понимаю, почему наша мать часто бывала в таком плохом настроении.

(Я не понимал, о чем речь. Я и не хотел понимать. Нет, хотел. Я запутался)

— Ты какая-то депрессивная в последнее время.

— А ты — мое лекарство от депрессии. Вот кто весело проводит время на работе. Я тебе завидую: то у тебя там китайские виолончелисты, то смуглые индейцы-флейтисты. Кто там следующий в театре выступает?

— Бразильское Дорожное Шоу Бум-Бум.

— Вот опять. Это же так круто!

— Их агент — тот еще засранец. Это все знают. Он ведет себя так, словно он Либераче[4] какой-нибудь, а не просто случайный выскочка.

— Ох уж этот ваш шоу-бизнес.

Пауза.

— Хелен, я знаю, я говорила это уже двадцать тысяч раз, и все-таки — мне кажется, тебе стоит попробовать что-то новое — не будешь же ты всю жизнь стоять у плиты и печь пироги. В этом году Джулия покинет гнездо. Почему бы тебе не вернуться на работу?

Короткая пауза.

— Во-первых, в стране сейчас проблемы с экономикой — людей в основном увольняют, а не нанимают. Во-вторых, я депрессивная домохозяйка. В-третьих, я живу довольно далеко от Лондона, в чертовом Ворчестершире, и здесь возможностей гораздо меньше. И в-четвертых, я не работала с тех пор, как Джейсон появился на свет.

— Ну и что? Да, твой «отпуск по беременности» продлился на тринадцать лет больше, чем полагается, и что с того?

Мама засмеялась — смехом человека, которому не смешно.

— Даже папа всегда хвастался перед своими дружками из гольф клуба насчет того, какой ты крутой дизайнер. Хелен это, Хелен то.

— Да? А я слышала только: Эллис это, Эллис то.

— Да-а, в этом был весь он. Ну что ж, пойдем. Покажи мне, где ты хочешь расположить свой сад камней…

Я нажал на кнопку слива на унитазе и, задержав дыхание, воспользовался освежителем воздуха (он назывался «Свежий Альпийский Туман» — и делал вонь еще нестерпимей).