Мальчик из Уржума. Клаша Сапожкова

— А ты, Клаша, что стоишь? Тащи подушки! — приказала Надежда Юрьевна. — Знаешь, те, из кладовки!..

Клаша, ничего не понимая, вышла из кабинета и столкнулась с Марией Федоровной и теткой.

Тетка несла, перекинув через плечо, тяжелую плюшевую скатерть и еще что-то темное, большое и мягкое, не то ковер, не то шаль.

Старая барыня, Мария Федоровна, в черном платье с высоким воротом, шла позади Дуни, прямая и строгая, похожая на самого полковника.

Через час квартиру Зуевых нельзя было узнать. На улице был день, а здесь, в комнатах, царила тьма. Пришлось зажечь электричество. Окна во всей квартире были завешены и заставлены. Ковры, шали, плед, скатерти и даже гладильная доска и огромный круглый медный поднос — все пошло в ход.

На подоконниках лежали взбитые горой подушки.

— Ну, теперь, кажется, все готово, — сказала усталая Надежда Юрьевна, усаживаясь на диван рядом с Марией Федоровной.

— Дуня, двери у нас заперты? — спросила старая барыня.

— Заперты, барыня.

— И на парадном и на кухне?

— И на парадном и на кухне.

— Хорошо. Можете идти. Без спроса двери никому не открывать, — распорядилась Мария Федоровна.

В кухне Дуня завесила окно половиком и старым одеялом, а на подоконник положила самую большую подушку в пестрой наволочке.

— Теть Дунь, зачем это?

— Стрелять будут.

— А почему на улицах тихо?

Дуня ничего не ответила. Она взяла из угла кочергу и просунула ее в ручку входной запертой двери.

— Так-то оно понадежнее будет!

После обеда Дуня села пришивать к новому фартуку карманы, а Клаша забралась на кровать и стала учить реки и города Франции.

Во всей квартире была такая тишина, точно в ней никто не жил. От этой тишины становилось как-то не по себе. На кухне даже не капала вода из крана. Дуня шила, низко склонившись над фартуком. Она нет-нет да поднимала голову и прислушивалась.

От занавешенных окон и закрытых дверей в кухне стало душно, и Клашу клонило ко сну.

— Вчера от нас дядя Сеня куда пошел? — спросила вдруг Дуня.

Клаша от неожиданности вздрогнула.

— На Ходынку.

— Господи Иисусе, час от часу не легче!

— А что?

Дуня помолчала и, покосясь на дверь, ведущую в коридор, сказала шепотом:

— Неспокойно на Ходынке. Два полка на большевистскую сторону стали. И артиллерия. Мне дворник сказал.

В эту минуту из кабинета затрещал звонок. Клаша спрыгнула с кровати и побежала в комнаты.

Надежда Юрьевна лежала на диване и читала роман. Электрическая лампа под зеленым абажуром горела на круглом столе.

— Ты что делаешь? — спросила Надежда.

— Города и реки учу.

— Успеешь завтра выучить. Возьми заштопай чулки.

Надежда Юрьевна вытащила из круглой шляпной картонки ворох шелковых чулок и положила на диван.

— Я сначала уроки выучу, а потом заштопаю, — тихо сказала Клаша, и лицо у нее стало упрямым.

— Все равно завтра в прогимназию не пойдешь. Город на военном положении, — отчеканила Надежда. — Только что звонил папочка и никому не велел выходить из дому. Поняла?

Клаша молча взяла чулки с дивана и села на ковер спиной к Надежде Юрьевне.

Глава седьмая

Утром тетка не пустила Клашу в прогимназию.

— Не пущу — убьют, ни за что не пущу, — твердила тетка. — На фабрике забастовки начались. На Ходынке, говорят, двух солдат и женщину убили.

Клаша в жакете и шапочке, с книжками в руках стояла посреди кухни и смотрела на тетку злыми глазами.

— Не пущу, раздевайся, — отрезала тетка.

Клаша от обиды чуть не заплакала.

«В Москве, может, настоящая революция началась, а я дома сиди!»

Она со злостью швырнула книжки на стол и стала раздеваться.

— Нечего книги швырять! Всякая козявка еще характер показывает! — заругалась Дуня.

«Это Надежда наговорила тетке. Ну, погоди ж, буду я твои чулки штопать! Как же!»

Клаша заявила тетке, что у нее болят зубы, улеглась на кровать и закрылась с головой теткиной шерстяной шалью. Лежала и думала об одном: как бы ей уйти из дому. Она ведь обещала сбегать сегодня к дяде Сене на Прохоровку. Вот тебе и сбегала! Что-то сейчас делается? А вдруг дядю Сеню убили… От этой мысли ей стало так страшно, что она даже зажмурилась.

Дуня, ворча и ругаясь, металась по кухне. Мария Федоровна потребовала, чтобы Дуня принесла в столовую все запасы продуктов, какие имелись в доме. И тетка таскала из кухни в комнату кулечки, пакетики, узелки.

— Видно, долго воевать собираются, раз запасы считают, — ворчала она, хлопая дверцами кухонного стола.

Клаша лежала молча. Время тянулось бесконечно долго. Не выдержав, она спрыгнула с кровати, схватила учебник, перелистала его и снова бросила на полку. Потом отдернула ватное одеяло, поглядела в окно. Большой каменный двор был пуст. Клаша покосилась на входную, запертую на ключ и кочергу дверь и, вздохнув, снова забралась на кровать…