Мальчик из Уржума. Клаша Сапожкова

За тяжелоранеными два раза в день приезжал санитарный автомобиль. Клаша с нетерпением поджидала его. Наконец он появился. На автомобиле приехала Катя. Она была в своей синей драповой жакетке и белом шерстяном платке. Платок был такой измятый и грязный, что казался серого цвета. Через плечо у Кати висела винтовка.

Увидев Клашу, Катя не очень удивилась.

— Берегись смотри, Клавдюшка. Под пулю не угоди, — сказала она и, вдруг притянув к себе Клашу, крепко ее поцеловала.

Потом Катя побежала к Семену в аптеку, поговорила о чем-то с отцом и, забрав раненых, уехала на Новинский бульвар, где уже второй день шли бои с офицерами.

«Из винтовки стреляет, вот счастливая!» — позавидовала Клаша.

Только успел скрыться санитарный автомобиль, как снова тяжело ранили двух человек. Клаша перевязала их. На носилках раненых отнесли в кондитерскую и положили на полу за прилавком. Здесь меньше дуло, и сюда реже за-летали пули. В темном углу под прилавком Клаша нашла немного соломы. Присев на корточки перед ранеными, Клаша осторожно и ловко подсунула им солому под головы.

— Скоро санитарный автомобиль приедет и вас заберет, — сказала Клаша.

Раненые отлично знали, что автомобиль придет еще не скоро, но хотелось верить Клаше, которая волновалась и ждала этого автомобиля не меньше, чем сами раненые.

— Мы живучие — дождемся! — сказал один из них, похожий на Тараса Бульбу. — Дождемся, — повторил он тихо.

— Я навещать вас буду! — крикнула Клаша с порога.

А на улице по-прежнему стреляли. Клаша, пригнувшись, побежала к аптеке. У крыльца она увидела Миро-вина и маленького белобрысого солдата в стеганой ватной кацавейке. Он что-то рассказывал Миронину и растерянно тыкал пальцем в сторону кинотеатра.

Миронин стоял, опираясь на винтовку. Черное потертое пальто его было расстегнуто. Старенькая меховая шапка куличиком съехала набок. Миронин ругался:

— К чертовой бабушке! Они небось стреляют, когда мы своих переносим. К чертовой бабушке!

— А раз у них сестрица из окошка флагом машет, — говорил солдат и снова тыкал в сторону кинотеатра.

— Какая там сестрица! — Миронин сдвинул и без того нависшие густые брови и побежал в аптеку вместе с солдатом.

Клаша осторожно пробралась вдоль степы аптеки и спряталась за выступ дома. Отсюда ей был отлично виден театр «Унион». В угловом окне театра развевался белый флаг с красным крестом посередине.

«А где же сестра, про которую говорил солдат?»— подумала Клаша, и, точно в ответ на ее мысли, в окне рядом с флагом появилась женщина в сестринской косынке. Она подняла руку вверх и что-то крикнула. Слов нельзя было разобрать, да и сестру не удалось хорошенько разглядеть. Она тотчас же скрылась.

Клаша ничего не понимала.

— Товарищи! — раздался позади голос Миронина.

Клаша обернулась и увидела Федора Петровича. Он вышел из аптеки уже один, без солдата.

— Товарищи солдаты и красногвардейцы! — повторил Миронин.

Стрелкй повернули головы на его голос, а некоторые перестали стрелять.

— Сделаем-ка, товарищи, на минуту передышку. Но мой совет — из цепи не выходить и винтовок из рук не выпускать.

— Это что ж, товарищ начальник, перемирие, что ль? — спросил один из стрелков.

Но Миронин, ничего не ответив, снова пошел в аптеку. Солдаты и красногвардейцы перестали стрелять. Прекратили стрельбу и из театра «Упион». На улице вдруг стало непривычно тихо.

Красногвардейцы сидели на земле и занимались каждый своим делом: кто переобувал сапоги, кто закусывал, кто курил, а кто просто отдыхал, вытянув ноги, с наслаждением ощущая, что хоть на минуту можно не сгибаться и не прятаться от пуль.

Клаша, вынув из кармана жакетки кусок хлеба и картошку, начала есть. Только сейчас она почувствовала, как проголодалась.

«Может, дядя Сеня тоже есть хочет?»

Клаша побежала в аптеку. В аптеке дядя Семен с Мирониным и тремя красногвардейцами стояли около окна и не отрываясь глядели на улицу. Клаша подошла к дяде и дернула его за рукав.

— Ты чего?

— Картошки с хлебом хочешь?

— Давай.

Дядя Семен начал закусывать. Клаша выглянула в окно.

В кинотеатре «Унион» в угловом окне по-прежнему висел белый флаг с крестом.

И вдруг тяжелая парадная дверь театра медленно приоткрылась. Из нее высунулась голова офицера с большой черной холеной бородой. Клаша узнала его. Это был капитан Козлов. Капитан осмотрелся вокруг и, убедившись, что улица пуста, скрылся в подъезде. Через минуту из дверей «Униона» вышла сестра милосердия с белым флагом в руке. Это была маленькая хорошенькая женщина в черной шелковой шубке, обшитой по подолу дорогим пушистым мехом. Шубка была модная, чуть пониже колеи. Из-под шубки виднелись стройные ноги, обутые в высокие, туго зашнурованные ботинки. Осторожно и легко она пошла через дорогу с угла Никитской улицы к белому трехэтажному каменному дому, который был как раз напротив аптеки. Она шла, точно танцуя, кокетливо придерживая левой рукой отлетающую полу шубки, а в правой несла белый флаг с красным крестом.

Клаша не успела опомниться, как женщина быстро и уверенно прошла мимо, равнодушно взглянув в сторону аптеки.

— Шустрая дамочка! — сказал пулеметчик.