Манящая корона

Покарать первого отказавшегося с такой свирепой беспощадностью, чтобы угрозы хозяина «Ласточки» пугали меньше гнева главы Семейства? Но это просто ни в какие ворота не лезет… Он никогда не страдал излишним гуманизмом, однако всему есть предел! Разбойник вовсе не обязательно должен быть изувером.

Послать к Кайенну для предупреждения сразу целый десяток? Сраму не оберешься, на следующий же день весь Кольруд будет корчиться от смеха: глядите, угрозы-то подействовали, глава Семейства перепугался до мокрых штанов… А тех, над кем начинают смеяться, перестают бояться – это он знал твердо.

Махнуть рукой на кодекс и без долгих разговоров прикончить дерзкого упрямца? Или, проявив милосердие, сначала только покалечить, а доченьку лишить невинности у него на глазах? Но можно ли замахиваться на правила, освященные временем, и как потом требовать соблюдения кодекса от других?!

Советник, призванный на помощь, признался, что ничего путного не приходит в голову. Волей-неволей пришлось тану Кристофу отправиться к единственному человеку, которого он безоговорочно ставил выше себя, – к главе Первого Семейства.

И Джервис оказался достойным своего звания. Он коротко и убедительно объяснил, что в Империи, как и во всяком ином государстве, наряду с героями, трусами, талантами и бездарностями должны быть чудаки. Не сумасшедшие в строгом смысле этого слова, а именно чудаки: странные, непонятные люди не от мира сего, поступки и мысли которых непредсказуемы и не поддаются никакому здравому истолкованию.

– Так вот, надо сделать вид, что этот самый Кайенн и есть чудак. Или, как выразились бы ученые мужи, эксцентричная личность… Строго между нами, друг мой: точно такими же были, по моему глубокому убеждению, и все святые! Это не кощунство, упаси боги, а всего лишь констатация факта.

– Ну, может быть… – озадаченно прогудел Кристоф. – А нам-то какая в этом радость?

– Самая прямая, почтенный Второй! Чудак – он вроде нормальный, а вроде бы и нет. Что с него взять? Поэтому чудаку много прощается, такого обидеть – великий грех, вроде как блаженного.

– Так что вы предлагаете, Первый?

– Оставить его в покое, а по всему городу объявить: мол, в виде исключения прощаем эту дерзость, с ненормальных нам ничего не надо, боги и так его уже покарали, сделав не таким, как все!

– Однако!..

– Честное слово, это будет лучше всего. Конечно, жаль терять доходы с заведения первой гильдии, но дело того стоит.

– Ну, а если пример окажется заразительным? Если и другие…

– Не окажется! – решительно отрезал Джервис. – Я в этом уверен.

И после недолгой паузы добавил:

– Между бесстрашным героем и полусумасшедшим есть большая разница. Первого толпа готова носить на руках, над вторым будет либо смеяться, либо обходить с опаской…

Как всегда, Первый оказался прав. Желающих последовать примеру Кайенна не нашлось. А за хозяином «Ласточки» накрепко закрепилось прозвище: «Не такой, как все».

* * *

Ребенок, улыбнувшись, радостно залепетал, протянул к нему свои ручонки, и сердце Правителя словно воспарило в сияющую высь. Сколько ни твердила ему Тамира, что маленький Делор улыбается всем подряд и что пока не может уверенно поймать даже игрушки, подвешенные над кроваткой, Ригун не верил ей. Точнее, не хотел верить.

Его сын узнает отца, улыбается ему и пытается обнять! По-другому и быть не может.

Он с радостью ощущал, насколько тяжелее стал малыш, с восторгом смотрел на толстенькие розовые щечки, на крепенькие пальчики с аккуратно подстриженными ноготками и невольно усмехался, видя краем глаза, как нервничает кормилица, готовая в любую секунду рвануться вперед и подхватить ребенка, если неловкий папаша вдруг выронит его…

Какая она смешная! Да разве можно уронить такое чудо?!

– Ты видишь? Он все больше и больше походит на тебя! – с нескрываемой гордостью сказала Тамира.

– Надеюсь, я не такой пухленький! – рассмеялся Правитель.

* * *

Кайенн, стоя в холле гостиницы в нескольких шагах от главного входа, приветствовал Хранителя Печати с должной вежливостью, но без тени раболепного подобострастия, не в пример привратнику, склонившемуся перед графом чуть ли не до пола. Поклон владельца гостиницы, почтительный и вместе с тем исполненный достоинства, удивительно изящный для такого крепкого человека – ходячей груды мышц, укрытых белоснежной сорочкой, красным жилетом и черными тугими рейтузами, заправленными в невысокие кожаные сапоги с загнутыми носками, – сделал бы честь даже потомственному дворянину.

Шруберт пребывал в прескверном настроении отчасти из-за расшалившейся печени, но главным образом потому, что стражники Хольга, ожидавшие своего господина возле главного входа, отнеслись к нему безо всякого почтения, будто к гостинице подъехал не граф, член Тайного Совета, а какой-то нищий эсквайр. Однако он не счел необходимым срывать раздражение на хозяине «Ласточки». Уж он-то за стражников его заклятого врага точно не отвечает! А с тех невеж и мужланов что взять, они всего лишь следуют примеру, который у них перед глазами! Известно же: каков господин, таков и слуга…