Манящая корона

– Если бы это пришлось услышать от любого другого, я счел бы его сумасшедшим, – медленно протянул Кристоф. – Но к вам, Первый, это не относится, поскольку более рассудительного человека я в жизни своей не встречал, а умопомешательство, насколько мне известно, в одночасье не наступает… Поэтому прошу: не тяните, не терзайте нас догадками! Готов держать пари: вы уже давно присмотрели этого самого «подходящего человека». Или, может быть, я ошибаюсь?

– Вы не ошибаетесь, Второй.

– Одну минуточку! – поднял руку Альфар, вставая с кресла. – Вы как хотите, а я должен выпить еще. После того, что услышал, голова пошла кругом…

– И у меня! – подхватил Борк, устремляясь к столу.

– Пожалуй, и мне не помешает лишний кубок дауррского… – пробасил Кристоф, грузно поднимаясь на ноги. – Боюсь даже представить, что нам придется выслушать через минуту-другую!

– Присоединяюсь, друзья мои! Вот только чокаться не будем! – поспешно произнес хозяин, глядя, как Борк протягивает руку к своей любимой бутыли с ореховым ликером.

* * *

В усадьбе Хольга было все, что могло понадобиться высокородному дворянину. Даже тюрьма для тех, кто имел несчастье разгневать графа.

Просторный подвал трехэтажного особняка был разделен на две неравные части: в большей находились ледники и кладовые, а в меньшей – несколько маленьких клетушек с железными дверями и решетками на крохотных оконцах под самым потолком, и еще одна комната. О ней говорили вполголоса, с благоговейным страхом, поскольку она называлась «допросной камерой», и время от времени там по-хозяйски распоряжался графский палач Ференц – могучий, кряжистый человек с красным обветренным лицом и белесыми бровями, похожий на почтенного крестьянина средних лет. Как правило, он жил в родовом замке Хольгов и там же занимался своим делом, но если графу предстояло вершить суд и расправу в столичной усадьбе, за ним посылали заранее. Тогда из подвала доносились душераздирающие вопли, заставляющие слуг и стражников нервно вздрагивать и торопливо шептать молитвы…

В этот день палача не было в усадьбе, но допросная камера не пустовала. И долгое время там раздавались крики, от которых леденела кровь. Потом они постепенно перешли в удушливый, булькающий хрип, а вскоре сменились зловещей тишиной.

Один из стражников, стоявших за дверью, совсем еще молодой парень, бледный как полотно, опасливо оглянувшись по сторонам, перекрестился:

– Наконец-то отмучилась, бедная…

– Не спеши радоваться! – зловеще прошептал его напарник, постарше и, по всему видать, лучше знакомый с порядками. – Его сиятельство так просто от нее не отстанет.

– Да ты что?! Она умерла!

– Не-а… Бабы – они живучие, как кошки. Сейчас отольют водой, приведут в чувство – и по новой.

– Святые угодники! Это смертный грех, нельзя так с человеком…

– А нарушать приказ, блудить – можно? Знала, дуреха, что его сиятельство не прощает непослушания? Знала. И все-таки распутничала, почитай, чуть ли не в открытую. Так о чем разговор? Грешила передом – расплачивайся задом!

– Раз провинилась – наказать надо, согласен. Но не так же!

– А вот это, парень, не нашего ума дело…

За дверью послышался громкий всплеск, затем – чуть слышный, страдальческий стон.

– Ну, что я тебе говорил? – пожал плечами старший. – Из бабы так просто дух не выбьешь!

* * *

Хозяин «Золотого барашка» с затаенным торжеством оглядел присутствующих танов, наслаждаясь тем потрясением и восхищением, которое они не могли скрыть.

Джервис не был тщеславен, но когда твои труды или идеи оценены должным образом – самими Главами Семейств, не грех и возгордиться! Так, совсем немного…

– Вот о чем я хотел посоветоваться с вами, друзья мои. Теперь скажите, что вы думаете о моем плане. Прошу, не бойтесь уязвить мое самолюбие, говорите откровенно!

– Что я думаю? – медленно произнес Кристоф, не отрывая благоговейного взгляда от лица Первого. – Я думаю, что вы гений!

– Потрясающий замысел! – подхватил Альфар. – Главное, как все просто и по закону – вы только вдумайтесь, по закону! Да если бы кто-то сказал мне, что я буду с таким восторгом произносить слово «закон», расхохотался бы ему в лицо!

– Значит, именно поэтому вы настаивали, что Хольга обязательно надо прикончить… – добавил Кристоф.

– Разумеется, Второй! Только его смерть может пойти нам на пользу. Если бы мы сожгли усадьбу вместе с мастерскими, он лишь пуще раззадорился бы и через пару месяцев снова наладил выпуск своей чертовой проволоки. Если бы похитили его мальчишку, он пришел бы в бешенство и начал мстить, невзирая на последствия. Хольги всегда отличались дьявольской гордыней и болезненным честолюбием… А вот убийство члена Тайного Совета – это будет последней каплей. Все дружно завопят, что дальше падать некуда, что Империя гибнет, потребуют наведения порядка… А кто, позвольте спросить, его наведет? Наш дорогой Правитель?

– Друзья, по-моему, мы просто обязаны еще раз выпить за здоровье и за светлый ум тана Джервиса! – вскочил Борк.

– Спасибо, Четвертый, но лучше не надо! – торопливо воскликнул глава Первого Семейства. – Мы уже достаточно выпили, а нам сейчас нужна полная ясность ума.