Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Мобилизованных оповестить, что они будут отправлены на работу на время войны. Предупредить их, что за уклонение от явки на призывные и сборные пункты, неявку к месту работы и самовольный уход с работы (дезертирство), они будут привлечены к ответственности по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1941 г.»[564]

.

Поскольку «одиночек» среди них было немного, то одним из итогов трудмобилизаций, осуществлявшихся вместе с военными призывами, стало массовое разъединение семей и общее ухудшение положения остававшихся на поселении нетрудоспособных членов семей. Ситуация усложнялась по мере того, как мобилизации «выкачивали» трудоспособную часть переселенцев. С лета — осени 1943 г. эту угрозу почувствовали и сами руководители и НКВД, и регионов, где размещались трудпоселения. Первые оказались на перекрестье ведомственных интересов, когда различные наркоматы, каждый со своих позиций, настаивали на переброске для их производств переселенцев. При этом выявлялась иерархия интересов: наиболее статусными наркоматами являлись оборонные, далее шел Наркомат угольной промышленности, в «среднюю группу» входили наркоматы лесной и рыбной промышленности и т. д. Корпоративные коллизии проявились тогда, когда переброски переселенцев из «вторичных» отраслей в приоритетные уже грозили дестабилизировать ситуацию в поселениях. Так, на очередной запрос Наркомата рыбной промышленности о необходимости направить дополнительно к имеющимся еще 1,5 тыс. семей из Сибири на рыбные промыслы в Архангельскую обл. руководство НКВД 28 октября 1943 г. ответило отказом: «<…> в поселках остались в основном женщины с детьми и нетрудоспособные старики, переселение которых никакой практической пользы рыболовецким хозяйствам не принесет.

Так, например, в Красноярском крае из числа отобранных 4995 семей оказалось трудоспособных мужчин — 884 чел., с которыми необходимо направить многодетных женщин — 4428 чел., инвалидов — 355 чел. и детей — 7774 чел.

Областные и краевые комитеты ВКП(б), в которых находится основная масса трудпоселенцев — Архангельская, Новосибирская и Омская области, Красноярского и Алтайского краев и ЦК ВКП(б) Казахстана не считают возможным проведение дальнейшей мобилизации трудпоселенцев»[565]

.

При проведении мобилизации трудпоселенцев в РККА учитывался фактор их занятости в производствах оборонных либо приравненных к ним по значению (в частности, в угольной промышленности Кузбасса). В своем обращении по поводу реабилитации в МВД РФ в 1996 г. бывший спецпереселенец П. Т. Приступа так описывал обстоятельства своего призыва. Будучи выслан вместе с родителями в Нарымский край в 1931 г., он затем вместе с семьей попал в группу семей, давших согласие на переселение в Кузбасс для работы на шахте. Далее семья жила в г. Киселевске, состоя на спецучете: «В шахте моя специальность была коногон, и проработал я коногоном 2,5 года. После попросился в забой, так как у меня стала своя семья. В забое я проработал до 1940 г. и в этот период без отрыва от производства закончил курс электрослесаря по обслуживанию оборудования. В 1941 г. меня призвали на фронт защищать свою родину, прошел медицинский контроль, нас построили. Сделали перекличку. Вызвали и мою фамилию и команду два шага вперед, нас подозвал командир, который делал перекличку, и говорит нам, идите на свои места и продолжайте свои работы. Я пришел на свой участок и стал продолжать свою работу по специальности эл/слесаря до 1946 г.»[566].

Война внесла свои коррективы и в мотивацию труда. Властные органы расширили спектр как наказаний и дискриминаций за отклонения от установленных норм (невыработку), так и поощрений за более производительную работу. Помимо наказания за нарушение Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. (опоздания, самовольное оставление работы, прогулы и т. д.), появились новые (за невыработку минимума трудодней в артелях). Мобилизационные кампании (прежде всего призыв в РККА) стимулировали вертикальную мобильность. Так, места мобилизованных вольнонаемных рабочих и служащих стали замещать трудпоселенцы: в свеклосовхозах Алтайского края несколько человек получили должности управляющих отделениями. Расширилась практика премирования работников, перевыполнявших нормы выработки не только деньгами, но и ценными подарками, в разряд которых включались для сельской местности и телята с поросятами. Для трудпоселенцев, которые до войны дискриминировались в сфере премирования, после 1941 г. поощрения из исключения становились нормой, хотя и здесь не сразу очередь дошла до правительственных наград. Так, первым рыбаком на Обском Севере, представленным к правительственной награде, стал в 1942 г. бригадир Г. П. Пигин, бригада которого перевыполнила годовой план по рыбодобыче. Другой рыбак, А. А. Махоров был награжден наркомом рыбной промышленности денежной премией в сумме 2 тыс. руб. (при среднемесячном заработке рыбаков в этом регионе в 300–400 руб.)[567].