Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Ввиду того, что женщины стали скрываться в массовом порядке в г. Прокопьевске, в июне месяце были осуждены за саботаж шесть женщин, которые приговорены к восьми годам каждая, однако кассационной коллегией суда этот приговор был отменен. Такие методы мобилизации рабочей силы явно дискредитируют органы Советской власти»[571]

. В цитируемом отрывке явно прослежена конъюнктурность позиции спецорганов применительно к конфликту в Прокопьевске. Одна структура в составе НКВД (милиция) вылавливала пассивно протестовавших женщин, другая (ОТСП) должна была в силу своих должностных функций добиваться создания для женщин-трудпоселенок минимально приемлемых условий, но не обеспечила этого. В итоге просчеты одного ведомства «исправляло» другое — судебное, да и оно только после кассации. Сама же контрольная структура (ОТСП), как следует из информации в Центр, отмежевалась от одиозных действий своих коллег по НКВД. Приведенный факт характеризует и еще одну типичную черту военного времени — пренебрежение положением людей с режимным статусом.

Подобного рода ведомственное пренебрежение проявлялось в действиях надзорных органов по отношению к трудмобилизованным повсеместно. На оборонные предприятия трудпоселенцев могли отправлять из комендатур с небрежно оформленными документами, что осложняло их жизнь в крупных городах. Так, в своем обращении в Парабельскую комендатуру от 5 декабря 1942 г. одна из мобилизованных, А. Ф. Арсенова, писала, что при отправке ей выдали паспорт, однако «паспорта, которые были нам выданы, здесь не прописывают меня и не перерегистрируют, и хлебные карточки на январь м-ц не хотят давать»[572]

.

Другой реальностью военного времени стал усилившийся над «спецконтингентом» и трудпоселенческим социумом контроль, в частности, в виде насаждения агентурно-осведомительной сети как в самих трудпоселках, так и среди «правового» населения. Еще с начала формирования системы спецпоселений в 1930-е гг. осведомительная сеть строилась на двух основах. Открытый сегмент был представлен старшими десятидворок, обязанными контролировать ситуацию в своем сегменте, а также группами содействия в комендатурах из числа переселенческой молодежи, члены которой обязывались (либо добровольно соглашались) заниматься противопобеговой работой, в т. ч. выставляли т. н. заслоны на дорогах и т. д. «Закрытый» сегмент состоял из замкнутых на чекистов и негласно работавших секретных/специальных осведомителей. В период войны в центре внимания спецорганов находились прежде всего «новые контингенты» из числа этнодепортантов. Осведомление в трудпоселках среди «бывших кулаков» не было столь плотным. Об этом свидетельствовал уже тот факт, что по состоянию на август 1944 г. из 461 населенного пункта в Томской обл., где имелись состоявшие на спецучете ссыльные крестьяне, 32 поселения не были охвачены соответствующей сетью. На подучетные 24 тыс. семей (66,5 тыс. чел.) приходилось 865 осведомителей[573]. Судить о том, насколько обширной была осведомительная сеть в спецпоселках, можно по данным о демографическом составе трудпоселенцев в Новосибирской обл. (осень 1943 г.), когда Томская обл. еще входила в ее состав. На спецучете состояло 73,3 тыс. чел. (25,2 тыс. семей), в их числе 15,6 тыс. мужчин в возрасте от 15 до 55 лет (костяк осведомителей). С определенной долей вероятности можно считать, что негласная осведомительная сеть вобрала в себя около 5–6 % мужского населения трудпоселков. Если сопоставить число осведомителей с количеством семей, предполагая, что в одной семье вряд ли могло быть два осведомителя, то окажется, что один осведомитель приходился почти на 30 семей.