Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Количество АД было достаточно небольшим — в разработке находилось одновременно по разным комендатурам Томской обл. от 20 до 25 дел. В течение отчетного квартального периода несколько дел переходило в разряд следственных, и за это же время в разработке появлялось несколько новых АД, о персональном составе которых давалась краткая информация «наверх». Ниже приводится пример с АД «Оголтелые», заведенное в январе 1945 г., аресты по нему были произведены в октябре того же года. В состав фигурантов входили «спецпереселенцы-кулаки», этнические украинцы, проживавшие в пос. Усть-Чурулька Каргасокского р-на (были высланы из разных районов Западно-Сибирского края в 1931 г. в нарымские комендатуры): В. Н. Василенко работал счетоводом в местном колхозе, Д. С. Ба-бак — объездчиком в леспромхозе, В. И. Терещенко заведовал местной школой. Они попали в агентурную разработку потому, что, «будучи антисоветски настроенными, занимая в поселке ведущее место, систематически проводят между собой сборища, ведут антисоветские клеветнические разговоры, опошляют успехи и мощь Красной Армии и жизнь колхозников»[581]. О том, какого рода «антисоветская деятельность» инкриминировалась этим лицам, можно судить по сообщению одного из осведомителей. Тот сообщал, что летом Терещенко ездил в Колпашево для сдачи экзаменов в педучилище, а по приезде в присутствии ряда колхозников в конторе колхоза рассказывал: «Вот я в Колпашево насмотрелся на безобразия, которые творятся в советских и партийных органах, там сидят только жулики, мошенники и пьяницы». На это отреагировал Васильченко, сказавший: «Это все так и должно быть, советская культура поднимается»

[582]. Осенью 1945 г. эти спецпереселенцы были арестованы по обвинению по ст. 58–10 (АСА). Примечательно, что в процессе агентурной разработки по данному АД осведомление в отношении трех «фигурантов» обеспечивали перекрестной информацией трое осведомителей, один из которых состоял в этом качестве еще с 1931 г. и был на хорошем счету у спецорганов («политически ориентируется правильно, конспиративен, задания оперсостава выполняет аккуратно»), двух других завербовали только в 1945 г. Не менее примечателен и тот факт, что на докладной записке, полученной в центральном аппарате ОСП, некто Остроухов, читавший ее в начале сентября 1945 г. и готовивший заключение по состоянию оперативной работы в спецпоселках Томской обл., отмечал: «Хотя они и сообщают об активизации разработки, но результатов пока не видно и дело оперативного интереса не представляет»[583]

. Он же оставил на первой странице отчета УНКВД по Томской области об оперативной работе среди «бывших кулаков» за II квартал 1945 г. нелицеприятную резолюцию: «Оперативный учет в Томской области большой, а толку в нем мало»[584].

Очевидно, что работники на местах активизировали вербовку осведомителей, увеличивали от квартала к кварталу число «подучетного элемента». Однако логика требовала от них доведения агентурных разработок до привлечения «фигурантов» к уголовной ответственности. Разрастание осведомительной сети имело обратной стороной весьма значительный «отсев» завербованных осведомителей. Об этом свидетельствовала статистика. Так, на 1 октября 1945 г. среди «бывших кулаков» в районах Томской обл. насчитывался 1531 осведомитель, на 1 января 1946 г. — 1524 чел. За IV квартал 1945 г. было завербовано 100 чел., 30 чел. «передано из других органов» (из осведомительной сети НКГБ в сеть НКВД). Но за тот же период 117 чел. были исключены из этой категории, 20 чел. «передано в другие организации» (в связи с передачей их для оперативной работы органам милиции и др.). Исключались из сети по разным причинам: как «балласт», «неработоспособные» (98 чел.), умершие (2 чел.), «дезинформаторы» (8 чел.), «расконспирировавшиеся» (9 чел.)[585]. В число последних попали не только те, кто сам проговаривался о своем статусе, но и те, которыми спецорганы откровенно жертвовали — «допрашивали в качестве свидетелей и даже вызывали в суд»[586]

.

Из приведенных выше данных выявляется соотношение между категориями спецпереселенцев, вовлеченных в деятельность агентурно-осведомительной сети, и численностью «подучетного элемента», которое в начале 1946 г. в спецпоселках Томской обл. было паритетным: приблизительно по 1,5 тыс. Взрослое (старше 16 лет) население данного «спецконтингента» составляло на тот момент около 40 тыс. чел., поэтому статистически социально-активные группы («прорежимные» и «антирежимные») составляли примерно по 3,5 %, а в совокупности — до 7 % от взрослого населения «бывших кулаков» на территории Томской обл. Сведения подобного рода не следует абсолютизировать, поскольку и в той и в другой группе имелись лица, по разным обстоятельствам «приписанные» чекистами в категорию «близких» либо «чуждых». Однако очевидно, что как первые, так и вторые составляли меньшинство в спецпереселенческом социуме.