Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Партийное руководство Алтайского края также демонстрировало свою озабоченность в связи с деятельностью евангельских верующих, о чем свидетельствует постановление крайкома ВКП(б) «О состоянии антирелигиозной пропаганды в Шарчинском[380] районе» от 14 июня 1941 г. Как следует из документа, в 1940 г. в с. Усть-Мосиха из «бывших старообрядческих и баптистских сект организовалась контрреволюционная группа сектантов, которая собирала подпольные моления, привлекая к этому делу людей из других районов (Тюменцевского). Эта группа проводила на селе контрреволюционную работу: агитировала за выход колхозников из колхоза, срывала выполнение хлебопоставок государству, вербовала себе сторонников». В мае 1940 г. «вожаки» баптистских групп были «разоблачены, изъяты органами НКВД и осуждены», что тем не менее не привело к ликвидации общин[381]

. Крайком ВКП(б) требовал от Шарчинского РК ВКП(б) развернуть решительную борьбу с религией, «особенно там, где вскрыто наличие сектантских групп», и мобилизовать колхозников Усть-Мосихинского, Корчинского и Ермачихинского сельсоветов «на окончательное выкорчевывание остатков разоблаченных и осужденных контрреволюционных сект и групп»[382].

Деятельность органов НКВД в Сибири в отношении верующих воспроизводила общесоюзную тенденцию разгрома религиозных организаций. В соответствии с установленным в 1939 г. порядком списочного учета антисоветского элемента «церковники, сектанты и религиозный актив» составляли одну из 18 подучетных категорий[383]

. Начиная с марта 1939 г. органы НКВД Казахской ССР активно разрабатывали организацию пятидесятников, в т. ч. их связи «с подпольем» пятидесятников Украины, Москвы и Северного Кавказа[384]. По данным, приведенным О. Б. Мозохиным, 987 из 44 731 чел., арестованного органами НКВД в 1939 г., проходили по «окраскам учета» как «церковники и сектанты»[385]

. За 1940 — начало 1941 г. в результате реализации оперативных разработок органы НКВД СССР арестовали уже 1988 «церковников и сектантов, являвшихся членами антисоветских групп и организаций»[386].

Начало войны с фашистской Германией привело к тому, что органы НКВД — НКГБ в тылу резко активизировали свою деятельность по ликвидации потенциальной «пятой колонны». Утром 22 июня 1941 г. нарком НКГБ В. Н. Меркулов разослал всем территориальным управлениям директиву, в которой приказывалось в связи с начавшимися военными действиями привести в мобильную готовность весь оперативно-чекистский аппарат и «провести изъятие разрабатываемого контрреволюционного и шпионского элемента»[387]

. Главный удар, как и во время Большого террора, вновь наносился по «бывшим» и всем ранее репрессированным по ст. 58 УК РСФСР, в т. ч. по верующим.

Еще одной причиной, активизировавшей репрессии в отношении «сектантов», стала пацифистская позиция по вопросу военной службы с оружием в руках, которую в 1920-е гг. занимали все евангельские церкви. В условиях массовых мобилизаций в действующую армию чекисты вновь стали рассматривать проблему борьбы с религиозным пацифизмом как актуальную, о чем наглядно свидетельствует записка зам. начальника УНКГБ по Новосибирской области капитана госбезопасности С. И. Плесцова о положении дел в Кузбассе, направленная 13 июля 1941 г. в обком ВКП(б). Приведя многочисленные примеры только что вскрытых «шпионских и диверсионно-повстанческих организаций» и особо указав на то, что не следует доверять всем тем, кто в связи с началом войны демонстрирует патриотические чувства, Плесцов сообщил, что «сектанты, направляя свою молодежь в армию, якобы дают наказ разлагать армию изнутри, сговаривать [бойцов] на переход к немцам и уничтожать коммунистов и командиров»[388].

Вторая половина 1941 г. знаменовалась для евангельских верующих Сибири тремя судебными процессами, которые объединяла одна черта: верующих фактически судили только за то, что в условиях отсутствия официально зарегистрированных общин и, следовательно, автоматического запрета на любые религиозные собрания они продолжали «нелегально» встречаться, общаться друг с другом и молиться. Еще одним общим моментом стало то обстоятельство, что на скамье подсудимых оказались деятели баптистской церкви всесоюзного и краевого масштаба, а также жены ранее репрессированных известных баптистов.