Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Связи между единоверцами меннониты и лютеране поддерживали через деятельность разъездных проповедников, обмен литературой, приезды гостей на праздники. Как и представителей других протестантских конфессий, меннонитов и лютеран отличало отличное знание Библии: хорошее знание текста, ежедневное чтение Библии и активная ее пропаганда считались естественной обязанностью каждого верующего. В обиходе были издания Священного Писания на немецком языке. В силу ряда причин Библия была дефицитом, отсюда бережно-священное отношение к ее сохранению. В семьях сибирских меннонитов она рассматривалась как самая главная реликвия и ценность. То, что Библию меннониты получали от своих родственников и единоверцев из-за границы, служило основанием подозревать и обвинять их в связях со спецслужбами и идеологическими центрами Запада.

Семьи меннонитов были многочисленны и крепки. Четко соблюдались семейные традиции, дети росли послушными и с ранних лет воспитывались в религиозном духе. Проблема воспроизводства религиозной веры в меннонитских церквах Западной Сибири практически не стояла. В семьях практиковалось обучение детей грамоте на основе изучения Библии. Когда ребенок еще не знал грамоты, взрослые читали ему библейские сюжеты как сказки на ночь. Когда дети подрастали, устраивались конкурсы на лучшее знание библейских текстов. В качестве колыбельных песен детям исполняли религиозные музыкальные произведения, главным героем которых был Иисус. Не случайно поэтому основным источником пополнения состава верующих этой конфессии было естественное воспроизводство населения. Однако нужно признать, что не приветствовалось заключение браков с иноверцами или неверующими. Многие верующие молодые люди не стремились продолжать свое образование после начальной или неполной средней школы. Детям не разрешалось вступать в пионерскую организацию. Власти Алтайского края, например, били тревогу: в целом ряде сел, где численно преобладало немецкое население, пионерская и комсомольская прослойки в школах были очень малы. Верующая Л. Нейфельд (Омская обл.) запретила своим детям вступать в пионеры и объяснила это так: «Нам трудно воспитывать своих детей для Бога и Советской власти»[406]

. Практиковалась организация воскресных школ для детей по изучению Библии, что рассматривалось властью как грубейшее нарушение закона о религиозных культах.

Практически невозможно было встретить меннонитов в кино, клубе, на других светских мероприятиях, да они и не рвались туда. Известно, что каждая община имела свои хоровые и музыкальные коллективы. Спевки, репетиции также сплачивали членов общины. Для детей устраивались рождественские праздники и новогодние елки. Молитвенные собрания проводились у меннонитов регулярно. Богослужения проходили в молитвах, пениях, чтении Библии и проповедях. Молитвенное собрание начиналось и заканчивалось песнопением в сопровождении аккомпанемента[407]

. С проповедями по очереди могли выступать многие верующие.

Многие из указанных поведенческих характеристик меннонитов стали присущи и лютеранам. В Сибири в состав верующих-лютеран, помимо немцев, входили латыши, эстонцы, финны. В силу ряда исторических обстоятельств[408]

для сибирских лютеран ведущей формой организации в свое время стали братские общины или семейные часы молитв, во время которых пели религиозные песни, читали Библию и совместно объясняли прочитанное. Именно эта традиция и возобновлялась в первую очередь, когда режим проживания для ссыльных был ослаблен, а официального признания религиозных общин было не дождаться. Начали возрождение «сестры» — верующие женщины, а потом к ним присоединялись возвращавшиеся из заключений «братья». Национальная религиозная вера совместно с родным языком, на котором велись молитвенные собрания, выступали важнейшими идентификационными чертами для немцев, латышей, эстонцев, находившихся в инонациональном и зачастую недоброжелательном окружении. Как и большинство религиозных организаций, лютеранские общины существовали нелегально.

Еще в более неблагоприятных условиях существования оказались пятидесятники, адвентисты и иеговисты. Жизнедеятельность организаций данных исповеданий — яркий пример и вынужденного, и сознательного изоляционизма. Вынужденного потому, что советское государство категорически отказывалось их признавать, включая в списки запрещенных на территории страны конфессий. Сознательного потому, что люди, принадлежавшие к данным направлениям, не желали отказываться от положений и принципов веры, за которые их, собственно, и объявляли вне закона. Что же касается объединения Свидетелей Иеговы, то они вообще были равнодушны к тому, как к ним относится государство, ибо, согласно вере, у них может быть только одно-единственное государство — Бога Иеговы, ни в каких разрешительных санкциях земных властей они не нуждались.