Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Специфически маргинальное положение в СССР было у христиан веры евангельской (ХВЕ) — одного из течений в пятидесятничестве. В рассматриваемое время их организации, хотя и не столь многочисленные, встречались во всех областях региона. Например, власти Кузбасса имели информацию о 10 группах пятидесятников. Среди них Яшкинская насчитывала свыше 100 чел., в пос. Таштагол — 75 чел., активны были группы в Прокопьевске, Анжеро-Судженске, Киселевске. В г. Кемерово пятидесятники распространяли свое влияние в районе шахт «Пионер», «Северная». Активность организации областного центра Кузбасса в начале 1950-х гг. объяснялась тем, что сюда приехало и поселилось свыше 50 семей пятидесятников из Средней Азии. Имелись также исповедники этой веры в Юрге, на станции Байдаевская. В г. Сталинске (Новокузнецке) община пятидесятников состояла из реэмигрантов из Китая[409]

.

Небольшие по численности группы ХВЕ имелись в Асиновском, Александровском, Колпашевском, Кривошеинском, Молчановском, Томском, Тегульдетском, Чаинском районах Томской обл., а также в самом областном центре. Еще в 1951 г. начальник Асиновского РО МГБ докладывал, что его ведомством «была вскрыта и ликвидирована организация евангелистов-пятидесятников. Руководили ею Киданов, Плеханов и Ледовских. Руководитель и организатор — Киданов — бывший кулак-скотопромышленник»[410]

. Чекисты характеризовали эту организацию как контрреволюционную, поскольку ее члены отказывались работать в советских учреждениях, не принимали участия в каких-либо политических кампаниях, отказывались служить в армии, не посещали культурных мероприятий. После возвращения из заключения (по амнистии 25-летний срок заключения им был сокращен) эти люди вновь восстановили группу пятидесятников в Колпашевском районе.

Отмечалась деятельность сект пятидесятников в Кулундинском, Кытмановском, Рубцовском, Мамонтовском, Косихинском, Троицком районах Алтайского края, а также в городах Бийске и Барнауле. Имелись организации пятидесятников в Новосибирской и Тюменской областях. В Тюмени община пятидесятников всегда была многочисленной и очень активной. Особенно много групп пятидесятников действовало в Омской обл., где чуть ли не в каждом селе Любинского и Азовского районов были сторонники веры в Духа святого[411]

.

Все перечисленные организации верующих находились на нелегальном положении, вернее, существовали вопреки официальному законодательному запрету и подвергались преследованию в связи с этим со стороны властей. Причина запрета данной конфессии на территории СССР заключалась не только в общем антирелигиозном духе советской власти. Пятидесятничество попадало под запрет сразу по двум веским основаниям: их вероучение и религиозная практика рассматривались, во-первых, как враждебные социализму и советскому строю, во-вторых, как наносящие вред здоровью своих членов. Именно к этой церкви в первую очередь применялся эпитет «изуверская». На чем обосновывались такие обвинения?

В центре вероучения пятидесятников находился догмат о Духе святом и учение о пятидесятнице — дне, когда официально Дух святой сошел на земных людей. Не случайно поэтому учение пятидесятников называют духоцентричным, а основанный на нем культ — харизматическим. Вера в то, что при определенных условиях Дух святой может снизойти на истинного верующего, сформировала совершенно особую обрядовую и молитвенную практики пятидесятников, которые и рассматривались как изуверские и наносящие вред здоровью человека. От пятидесятников требовалась высокая степень фанатизма и молитвенного экстатизма. Последнее могло явиться результатом четкого и систематического осуществления сложного комплекса культовых действий. Собственно, именно они особо выделяют последователей веры в Духа святого среди всех христианских и даже протестантских конфессий. Именно эти культовые действия вызывали (и вызывают) у посторонних людей непонимание и неприятие: длительные и изнурительные молитвы, осуществлявшиеся по особой процедуре и в особой последовательности и приводившие к бурным внешним проявлениям, длительное и изнурительное (до голодных обмороков) держание поста, коллективные моления на коленях и с высоко поднятыми руками. Понятно, что в таком положении усталость наступала быстрее, а с нею и видимые физические экстатические проявления: дрожь, охватывавшая все тело и переходящая затем в конвульсии. Далее срабатывал закон «заражения»: молившимся рядом с человеком, вошедшим в транс, как бы передавалось его состояние. Помимо дрожи и конвульсий, могли проявиться потеря речи на привычном языке и «иноязычная» речь, видения и тому подобное. Для постороннего наблюдателя такие мгновения в ходе молитвенных собраний могли казаться некой всеобщей истерией и коллективным помешательством, ибо верующие находились в состоянии экстаза, ликования, одни плакали, другие смеялись, некоторые даже пускались в пляс[412].