Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск второй

В осторожности, с какой Лабриола подходил к исследовательской работе в этой новой фазе, следует видеть одну из самых примечательных черт его научного метода. Его самобытный критический подход к марксизму складывался в процессе методологического сомнения, которое удерживало его на значительной дистанции от каких бы то ни было поспешных выводов, как позитивных, так и негативных. Образцовой в этом смысле является его переписка с Энгельсом, где порожденное восхищением преклонение прекрасно уживалось с откровенными критическими оговорками. Причем эти оговорки касались не только второстепенных вопросов, проблем политической тактики (по этим вопросам Лабриола, как правило, доверялся более обширному опыту своего прославленного корреспондента), но и существенных теоретических вопросов. Будучи философом, Лабриола, естественно, особенно интересовался философскими аспектами марксизма, и в этой области его согласие с Энгельсом установилось отнюдь не сразу (и никогда не являлось совершенно полным). Прочитав в октябре 1892 года предисловие Энгельса к вышедшему в том же году английскому изданию книги «Развитие социализма от утопии к науке», в котором автор вновь изложил в переработанном виде теорию исторического материализма, Лабриола не скрывал своего недоумения:

«Я с большим вниманием прочел Ваше предисловие… и очень хотел бы побеседовать с Вами о „материалистическом истолковании истории“, которое, как мне кажется, для достижения зрелости нуждается в более длительном изучении конкретных проблем. Бесспорно, когда речь идет о происхождении (доказательством тому – Ваша книга о происхождении семьи), оно начинает изобиловать трудностями, когда его применяют к сложным явлениям развитых цивилизаций»[490]

.

Лишь полтора года спустя, в письме от 14 марта 1894 года, Лабриола, перечислив Энгельсу свои исследования «по генезису современного социализма», почувствовал себя наконец вправе заявить: «Зерно марксизма дает ростки у меня на глазах, и у меня отпали все сомнения насчет материалистического истолкования истории»[491]. Важна связь между этими двумя утверждениями. Сомнения относительно применимости материалистического понимания истории «к сложным явлениям развитых цивилизаций» преодолены Лабриолой не абстрактно, не путем гадания на ромашках философской спекуляции, а с помощью генетического анализа современного социализма, позволяющего материалистически объяснить само «прорастание» марксизма. Выводя природу марксизма из его исторических истоков, из объективно обусловленных общественных отношений, определивших его появление на свет, Лабриола наконец постигает необходимость марксизма не в качестве порождения некоего гениального ума, а в качестве плода и момента развития того исторического движения, выражением которого он является. Такова направляющая нить, которой он следует в трех своих «Очерках материалистического понимания истории», написанных и опубликованных в 1895 – 1898 годах: «В память о „Манифесте Коммунистической партии“», «Об историческом материализме. Предварительное истолкование» и «Беседы о социализме и философии».