Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

И Мартов, и Абрамович, которые с самого начала были непримиримыми критиками огорчавшего их коалиционизма и оборончества Церетели, лишь накануне «июльских событий», во время правительственного кризиса, вызванного выходом четырех министров-кадетов, стали сторонниками захвата власти социалистами. «Нам остается лишь одно, – утверждал Мартов на заседании Центрального Исполнительного Комитета Советов 3 – 4 июля. – История требует от нас взять власть в свои руки… пройдя по головам либеральной буржуазии»[419]. Абрамович, вторя Мартову, требовал «действительно революционного министерства», которое представляло бы рабочий класс и «все революционные слои мелкой сельской и городской буржуазии». Только такое правительство могло бы «энергично» осуществлять программы внешней и внутренней политики «буржуазно-демократической» русской революции «без помощи и даже против воли средней и крупной буржуазии»

[420]. Очевидно, страхи Мартова, сдерживавшиеся им после 1905 года, и предупреждения Ленина и Троцкого (к которым не прислушались) в отношении того, что либеральная буржуазия, возможно, не выполнит собственной «исторической функции» в меньшевистском проекте буржуазной революции, оказались более чем обоснованными. Мартов действительно обнаружил, что «созидательная сила русской буржуазии» по причине ее империалистических устремлений иссякла гораздо быстрее, чем он предполагал. Он понял, что отход буржуазии от революции был «блестяще» определен в резолюции, принятой «кадетскими дамами» в августе: «Никакого мира до победы. Никаких выборов в Учредительное собрание до заключения мира. Никаких реформ до Учредительного собрания»[421]

.

После того как в «июльские дни» предложение о «правительстве демократии» было сметено, с одной стороны, криками: «Вся власть Советам!», а с другой – ловкими маневрами Церетели, Мартов в середине сентября предпринял последнюю отчаянную попытку в борьбе против коалиционизма в связи с предстоявшей демократической конференцией. В статье «Почему нет места коалиции», напечатанной накануне конференции, Мартов постарался объяснить, по каким причинам буржуазия, которая одно время была его кандидатом на революционную власть, настолько отошла от революции, что даже «постыдно саботировала» такие мероприятия национального характера, как аграрная и финансовая реформы и установление военно-государственного контроля на производстве. По его мнению, речь шла об отчаянных арьергардных боях за власть со стороны буржуазии, которая растерялась в условиях революционной ситуации, когда «закладываются основы нового социального и политического строя». Все говорило о сдвиге «влево», к «народной власти». С этого момента далее, указывал Мартов, укрепление и расширение революции должны происходить без участия буржуазии и даже против нее[422]. Теоретическое обоснование «буржуазной революции без буржуазии» Мартов видел в том, что в лице руководителей городской и сельской демократии «рождалась в революционной буре» новая буржуазия, которая, выйдя из лона «демократических масс», уже утверждалась, и поэтому не было никаких оснований бояться, что русская буржуазная революция «сойдет с буржуазных рельсов»

[423].

Но было уже слишком поздно. На Демократическом совещании Мартов, увлеченный волной радикализма, поднятой попыткой корниловского мятежа, оказался представителем и выразителем идей как меньшевистской, так и советской фракции. Но ему даже в малой степени не удалось убедить большинство голосовать против коалиции и воспретить Церетели навязать революционной России третье правительство Керенского, «самое мерзкое из всех», по словам Абрамовича[424]

. Это поражение подчеркнуло его неспособность освободиться от типично оппозиционистского образа мыслей, присущего меньшевизму. Он дошел в этом до того, что счел возможным предложить Церетели, страдавшему неизлечимым коалиционизмом, импровизированную альтернативу создания «правительства демократии» или «социалистического министерства» на широкой основе.

Печальное поражение меньшевиков, естественно, сыграло на руку большевикам. Как отметил меньшевик-интернационалист Рафаил Григорьев в письме Павлу Аксельроду в декабре 1917 года,

«в одном можем быть уверенными. Все меньшевики провели блестящую работу для пущей славы Ленина и Троцкого! В последние дни мы с Паниным [Марк Макаджуб] частенько вспоминали твое предсказание о том, что меньшевики подготовят победу большевикам»[425].