Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

Совершенно особой по политическому и социальному составу была Коммунистическая партия немецкой Австрии. Традиционно левые позиции австрийской социал-демократии во II Интернационале перед мировой войной и непримиримая оппозиция войне внушительного меньшинства партии в конце 1915 года (наиболее нашумевшей ее акцией было убийство Фридрихом Адлером графа Штюргка), не способствовали отделению радикального меньшинства от социал-демократической партии Австрии. Вот почему основание Коммунистической партии Австрии 3 ноября 1918 года произошло по инициативе весьма сложного конгломерата сил, в котором левая социал-демократия, представленная «Линкорадикале Бевегунг» (леворадикальным движением) и так называемой «Райхенбергской левой» Йозефа Штрассера, до конца играла роль посредника, стремясь, с одной стороны, включить в коммунистическую партию Фрица Адлера (Фридриха. – Ред

.), а с другой – не допустить в нее представителей наиболее ярых экстремистских течений. Последние были представлены группой интеллигенции, входившей в состав «Фрайе Ферайнигунг социалистишер штудентен», например Пауль и Эльфрида Фридлендеры, анархо-синдикалистской группой Лео Ротцигеля, военными группами анархистского толка, объединившимися вокруг Иоганна Вертхайма и Эгона Эрвина Киша. Рабочие были представлены весьма ограниченно, фактически только Карлом Штайнхардтом, типографом, который после исключения его из социал-демократической партии в 1916 году начал группировать вокруг себя отдельные коммунистические элементы. Лишь с возвращением из России военнопленных, покоренных идеалами большевизма (среди них выделялись Карл Томан и Иоганн Коллениг), Коммунистическая партия Австрии стала несколько меньше походить на секту преимущественно интеллигентскую. Однако она по-прежнему объединяла в основном безработных, инвалидов, ветеранов войны, и ей так никогда и не удалось серьезно поколебать влияние социал-демократии на рабочие и солдатские Советы. Подобный социальный состав был причиной многочисленных путчистских увлечений партии немецкой Австрии, экстремистского характера ее требований, категорического осуждения ею парламентской системы и соответствующих методов

[953]

.

Из всех возникших уже в 1918 году коммунистических партий в стратегическом плане большевиков самой важной была Германская компартия, официально основанная в самом конце этого года. Она также объединяла самые разнородные группы[954]. В отличие от Австрии здесь объединение происходило вокруг ядра, которое представляло собой немногочисленную, но политически очень авторитетную группу леворадикальных социал-демократов: вклад «Союза Спартака» в партию не сводился лишь к интеллектуальному престижу, который снискали себе теоретические исследования Розы Люксембург, Франца Меринга и Клары Цеткин. Партия имела разветвленную организационную структуру, вокруг которой во многих районах страны сплачивалась внушительная рабочая база. Как ни часто прежде расходились во мнениях спартаковцы и большевики (об отношениях партии и класса, по национальному вопросу, по аграрному вопросу), диапазон разногласий теперь ограничился рамками тактических и организационных оценок: решение «Союза Спартака» организационно порвать с НСДПГ устраняло главную причину для разногласий. Различие точек зрения на время образования III Интернационала было объективно второстепенным на фоне почти полной общности взглядов по вопросу стратегической перспективы (актуальность революции) и по проекту будущего общества (демократия Советов)[955]. Что это было именно так, видно из того, сколь настойчиво Ленин требовал включения программы спартаковцев в качестве составной части программной платформы нового Интернационала. Однако гегемония спартаковцев в Коммунистической партии Германии, как показал сам ход учредительного съезда, была отнюдь не бесспорной. Под общим названием «коммунисты-интернационалисты» были объединены многочисленные течения левых экстремистов: группа, объединявшаяся вокруг журнала «Арбайтерполитик», в которой важную роль играл Антон Паннекук; остаток кружка интеллигенции, члены которого группировались вокруг другого революционного журнала левых – «Лихтштрален»; «юнионистское» гамбургское течение, которое под влиянием бывшего активиста американского профсоюза «Индустриальные рабочие мира» (ИРМ) Фрица Вольфхайма требовало положить конец традиционному разделению функций между партией и профсоюзом. Как отметил Пьер Бруэ, для всех этих течений было, в общем, характерно одно: