Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

Лукач, Пауль Фридлендер и Амадео Бордига были среди тех, кто искал более подходящее объяснение абстенционизму. Первый признавал, что парламент мог быть средством защиты пролетариата в нереволюционный период, но подчеркивал, что работа внутри него вредна. Он назвал предвыборную пропаганду крайне рискованным средством, потому что голосование – это чисто внешний акт, порождающий мнимую «армию», которая рассеивается как раз тогда, когда нужно проявить настойчивость. Переходя от реальной (и революционной) политики в план философии, он затем заключал: «Возможной критикой внутри в этой связи может быть только критика буржуазии, а не самокритика пролетариата»[1027]. Абстенционистская точка зрения, в ее наиболее разработанной форме, была выражена Фридлендером в журнале «Коммунизмус». Он перечислял три случая неучастия в выборах (Enthaltung): если коммунистическая партия слаба, если налицо революционная ситуация, если близится перспектива революционного развития. Он, наоборот, рекомендовал участие в выборах в случае нереволюционной ситуации при усилении реакционных тенденций

[1028]. Среди аргументов, выдвинутых Бордигой, наиболее значительным был тот, где он подчеркивал различие ситуации в России и Западной Европе. Итальянский лидер указывал, что в либерально-демократических странах, где парламент имеет долгую историю, было бы опасно насильственно распустить собрание, в выборах которого в прошлом принимали участие революционеры[1029]

.

Аргументация всех сторонников абстенционизма имела общий серьезный недостаток: они весьма убедительно говорили о риске, с которым связано для революционной партии участие в выборах; однако им не удавалось доказать, что бойкот мог бы дать лучшие результаты. В сущности, абстенционизм был выражением политического примитивизма, неспособности перейти от провозглашения принципов к соответствующему способу делать политику.

Если верно, что разногласия по вопросу о парламентаризме были в числе причин раскола германской компартии на съезде в Гейдельберге (октябрь 1919 года), следует также заметить, что это не имело первостепенного значения в Коминтерне: обе стороны подчеркивали, что речь идет о тактическом вопросе, который не может стать причиной раскола. Точки зрения сторон не очень расходились между собой: сторонники участия в выборах и парламентской деятельности считали эту политику лишь критерием определения степени собственного влияния, средством облегчения пропаганды и подпольной работы и совершенно отказывались от работы в законодательных органах. Однако вскоре от этой позиции пришлось отказаться; она оказалась неудобной, как только перед депутатами – коммунистами парламентов земель Саксонии и Тюрингии появилась альтернатива: поддерживать свои социал-демократические правительства или свергнуть их, согласившись на сдвиг вправо. В конце концов спор о парламентаризме был разрешен II конгрессом Коммунистического Интернационала, когда подавляющим большинством голосов точка зрения левых коммунистов была отвергнута, и они подчинились принятому решению.

•

По общему мнению всех коммунистов, вопрос о профсоюзах был более важным, чем вопрос о парламентаризме. Именно поэтому дебаты по этому вопросу на II конгрессе Коммунистического Интернационала были более бурными, хотя и в этом случае разногласия были определены как второстепенные, которые не должны были стать причиной раскола.

Преобладание в профсоюзах руководителей-реформистов, которые придерживались корпоративистской (в Соединенных Штатах) или контрреволюционной (в Германии) линии, вызывало протест у радикально настроенных рабочих и порождало тенденцию к выходу из профсоюза, а не к вступлению в него. В результате возникли новые революционные организации и профессиональные союзы, которые в отличие от старых формировались не по профессиональному, а по отраслевому принципу. Тем не менее даже в тех странах, где это движение оказалось более мощным, новые организации поддержало лишь незначительное меньшинство объединенных в профсоюзы трудящихся.

Точку зрения на этот вопрос III Интернационал вырабатывал в течение всего 1919 года. Левые коммунисты выступали за новые революционные профсоюзы и очень часто призывали к выходу из старых. Внутри Итальянской социалистической партии они, однако, не имели поддержки фракции Бордиги; напротив, какое-то время одного с ними мнения были многие спартаковцы, включая Пауля Леви. Внутри Интернационала большинство считало необходимой работу революционеров прежде всего в реформистских профсоюзах (причем они должны были стремиться удержаться в них).