Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

Книга «Государство и революция», написанная в августе – сентябре 1917 года, была издана только в 1918 году, то есть стала доступной общественности лишь после Октябрьской революции и победы большевиков. Ее концепция оказалась плодотворной в том смысле, что получила широкое распространение и встретила живой отклик. Впрочем, наряду с государственной практикой большевиков она стала предметом длительной и острой полемики в международных социалистических кругах. Эта полемика с особой силой разгорелась в первые годы после Октябрьской революции. В той или иной мере в ней приняли участие представители различных течений и оттенков социалистической мысли: Люксембург и Троцкий, Каутский и Мартов, Бухарин и другие. В общем, противники большевиков доказывали, что государственная власть при социализме может выполнять определенную социальную функцию и сохранять свой социалистический характер лишь при условии ее организации на демократической основе. Некоторые (и среди них Каутский) защищали идею парламентской демократической республики как самой выгодной формы организации государственной власти при социализме и считали, что Советы не способны стать основой государственного механизма. Они утверждали, что у Советов есть совершенно конкретное социальное содержание, обусловленное их базой в обществе, и потому они неизбежно ведут к исключению широких слоев населения из участия в государственных делах. На это Ленин и другие большевики отвечали ссылкой на то, что любая государственная власть имеет определенное социальное содержание. Так, парламентская демократическая республика оставалась для них просто формой «диктатуры буржуазии». По более существенным вопросам дискуссии, например «диктатуре пролетариата» как типе государства и о соотношении между ним и политической демократией, их ответы были в основном уклончивыми. Правда, в единственном добавлении ко второму изданию (конец 1918 года) отмечалось:

«Формы буржуазных государств чрезвычайно разнообразны, но суть их одна: все эти государства являются так или иначе, но в последнем счете обязательно диктатурой буржуазии. Переход от капитализма к коммунизму, конечно, не может не дать громадного обилия и разнообразия политических форм, но сущность будет при этом неизбежно одна: диктатура пролетариата

»[172].

Как правило, во всех ответах в пример приводился советский строй, подчеркивался новый общественный характер власти и оправдывалась необходимость «временных» ограничений демократии. Фактически же замалчивалась истинная проблема власти большевиков. При ней были не только ликвидированы старые формы представительной демократии, но и задушена демократия внутри Советов и в самóй правящей партии. Таким образом, кончилось тем, что «диктатура пролетариата» как концепция разбилась о политическую диктатуру как форму организации государственной власти.

4. Октябрьская революция: победа большевиков и ее итоги

Новый резкий скачок в развитии революции произошел поздней осенью 1917 года. Правые сделали попытку установить диктатуру генерала Корнилова, начальника генерального штаба армии[173], для окончательного разгрома и левых и Советов. Однако положение правых было очень шатким: они могли использовать армию только при условии, что та не будет знать о целях своих действий. Корниловский мятеж был подавлен в течение нескольких дней. Неудача путчистов привела к радикальным изменениям в соотношении сил. Правые потеряли важнейшую опору в лице части высшего офицерства. Либералы оказались в политической изоляции, вне правительства. В народе снова начался мощный подъем радикализма, и Советы вновь стали решающим фактором политической обстановки. В этот период в них сильно возросло влияние большевиков, которые завоевали большинство в Петрограде и в Москве, получили поддержку в Кронштадте и в воинских частях, находившихся в Финляндии, а также признание у большой части действующей армии.