Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

В то время как формирование очередного правительства опять-таки во главе с Керенским показывало слабость умеренных социалистов и их неспособность к твердому выбору, большевики начали обнаруживать новые для себя возможности, вызванные растущим недовольством среди левых групп меньшевиков и эсеров. В середине сентября Ленин предложил этим партиям, «нашим ближайшим противникам», «компромисс» по двум следующим пунктам: «вся власть Советам, ответственное перед Советами правительство из эсеров и меньшевиков»[174]

. Троцкий присоединился к предложению Ленина, и эта точка зрения завоевала большинство в руководящих органах большевиков. План большевиков состоял в том, чтобы добиться изменения в составе Советов в свою пользу по мере того, как созывались губернские Советы, которые должны были закончиться очередным Всероссийским съездом. Центральные органы Советов, хотя в них и преобладали меньшевики и эсеры, уступили давлению большевиков; было решено, что Всероссийский съезд состоится во второй половине октября.

Однако вскоре положение в большевистском руководстве осложнилось, поскольку возникло довольно сильное правое крыло – Зиновьев, Каменев, Рыков, Милютин, Ногин, Рязанов и другие, вернувшиеся на позиции, которых партия придерживалась до возвращения Ленина в Россию; эти люди утверждали, что страна еще не созрела для новой революции. Опасность подобной ориентации и боязнь упустить счастливый случай в обстановке благоприятного соотношения сил вынудили Ленина резко повернуть влево. В конце сентября он направил в ЦК большевиков два письма: «Большевики должны взять власть» и «Марксизм и восстание»[175]

.

Предложения, заключавшиеся в этих письмах, имели исключительное значение. Вопрос был не только в том, когда именно большевики должны взять власть. II Всероссийский съезд Советов должен был собраться 20 октября (2 ноября) в Петрограде; затем он был перенесен на 25 октября (7 ноября). Взять власть до начала этого съезда, естественно, значило бы вызвать сомнения относительно роли Советов. Но Ленина устраивало именно это. Впрочем, он сам высказался на этот счет довольно ясно. В своих письмах он не указал, что «власть должны взять Советы», а поставил эту задачу перед партией. Причина была предельно ясной: власть Советов в условиях того времени отнюдь не была равноценна «неограниченной власти» большевиков; она означала власть всех основных партий, представленных в Советах, и, стало быть, власть меньшевиков и эсеров.

В партии началась внутренняя борьба. Хотя большинство большевистского ЦК с Троцким в первых рядах постепенно отходило от правых, однако оно не слишком желало соглашаться с аргументами Ленина, продолжая считать, что восстание большевиков без благословения съезда Советов не встретит необходимой поддержки в стране. Ленин твердо выступил против правых, а заодно и против большинства в ЦК. Последнее, не желая продолжать и углублять конфликт с Лениным, решило искать компромисс и попросило Ленина выйти из подполья и возвратиться в Петроград. 10 (23) октября 1917 года ЦК партии (это было первое заседание, в котором после долгого перерыва участвовал Ленин) решил, что «политически дело совершенно созрело для перехода власти» и что встал вопрос о восстании; поэтому вся деятельность партии должна быть организована «для начала решительных действий»[176]. Считается, что резолюция, принятая на этом заседании, сыграла решающую роль в победе ленинского курса. Однако на самом деле все было намного сложнее. Ленину удалось довольно четко отделить точку зрения большинства ЦК от точки зрения правого крыла большевиков. Правые составили оппозицию, а частично даже вышли из партии, еще более обострив внутрипартийную обстановку. На страницах большевистской печати началась полемика. Но большинство принудило остальных прекратить внутреннюю борьбу и обратило все внимание на предстоящий съезд Советов. К этому времени политическая обстановка фактически уже стабилизировалась: на губернских съездах в вопросе о переходе власти к Советам побеждала позиция большевиков, и до II Всероссийского съезда Советов оставалось совсем немного времени. Становилось ясно, что на нем большевики будут представлены большинством делегатов. Теперь уже любое большевистское восстание в подобных обстоятельствах можно было бы отождествить с ростом авторитета Советов. Ничто не могло изменить положения дел, созданного политикой вновь сложившегося большинства в большевистском ЦК. Да и умеренные социалисты не решались противопоставить себя предстоящему съезду Советов, с которыми они еще были прочно связаны; умеренные выступали против каких-либо действий вооруженных сил против большевиков, поскольку это могло превратиться в открытую контрреволюцию. Защищать правительство в подобных условиях было практически невозможно.