Mass Effect. Восхождение к звездам. История создания космооперы BioWare

Титан Атлас – символ силы, несущий на плечах небесный свод, – дает название самым массивным боевым машинам «Цербера». В первой Mass Effect побочный квест ведет Шепард(а) по следу Псов Аида – пехотинцев Альянса, над которыми «Цербер» проводил ужасные генетические эксперименты. Таким образом, греческая мифология повсюду встречается по очень простой причине: греческий язык во многих смыслах является языком звезд. Древние астрономы назвали созвездия и планеты, основываясь на своих легендах. Созвездия Стрелец, Орион или Кассиопея – всего лишь несколько примеров звездных образований, названия которых вдохновлены древними легендами. Рукав Персея – один из четырех основных спиральных рукавов, образующих Млечный Путь, а ближайшая к нам спиральная галактика, которая служит новым фоном для саги, называется Андромедой. Согласно легенде, она была принцессой, которую чуть не съело заживо морское чудовище, но в последний момент ее спас герой Персей. Греческий язык все еще используется сегодня для наименования звезд – так же как и латынь. Планеты нашей Солнечной системы носят имена древнеримских богов (Юпитер, Марс, Нептун и т. д.), но их спутники, как правило, названы именами из греческих мифов (Харон, Каллисто, Фобос и т. д.). Существуют некоторые исключения, такие как спутники Сатурна, отсылающие к другим мифологиям (скандинавской, инуитской, галльской), или спутники Урана, имеющие отношение к персонажам Шекспира и Александра Поупа. В Mass Effect Альянсу систем пришлось следовать указаниям Совета и дать более характерные имена светилу и спутнику Земли. Были выбраны греческие наименования: Гелиос – это имя Солнца в греческой мифологии, а Селена – имя Луны[135]

.

Инопланетные культуры также могут быть привязаны к греческой мифологии. Возьмем, к примеру, протеан, чьи технологии (разумеется, основанные на технологиях Жнецов[136]

) позволили различным цивилизациям возвыситься и достичь звезд. Их название близко к имени титана Прометея (или скорее к термину «прометеевский»), который создал людей и даровал им огонь, став символом эволюции и знания. Поэтому неудивительно, что ханары поклоняются протеанам, называя их Вдохновителями[137]

. Вероятно, протеане также сыграли более или менее важную роль в эволюции некоторых рас, включая ханаров и азари, что отсылает к идее создателя Прометея.

Увидеть реальность, стоящую за мифом, не всегда приятно. И хотя протеане проявили незаурядное самопожертвование (ученые на Илосе погибли, чтобы у следующего цикла был шанс защититься от Жнецов), их раса отнюдь не была доброжелательной. Встретив в Mass Effect 3 Явика – протеанского воина, находившегося в стазисе в течение пятидесяти тысяч лет, – мы узнаем, что протеанская цивилизация на самом деле была межзвездной империей, порабощающей развитые расы. Таким образом, завоеванные народы становились неотъемлемой частью этой империи и утрачивали свою изначальную самобытность и культуру. Проще говоря, это была своего рода космическая Римская империя. Это открытие было предусмотрено с самого начала разработки вселенной Mass Effect, когда Кейси Хадсон представил первые проектные документы SFX. Сюжет назывался Master Slaves («Хозяева – рабы»[138]

), и игрок, начав уважать наследие этой исчезнувшей расы, должен был обнаружить, что эволюция человечества контролировалась и была ускорена для превращения людей в слуг. Шок от откровения наступил спустя годы после выхода первого эпизода, поскольку игроки уже давно ассоциировали протеан с доброжелательными учеными, представленными на планете Илос с помощью ВИ Стража и его щемящей душу музыкальной темы. Во время миссии в Mass Effect 2 Шепард обнаруживает, что они в свою очередь стали рабами, лишенными всякой воли и обреченными вечно выполнять грязные дела Жнецов. Как бы то ни было, диалоги между Явиком и Лиарой (археологом, которая всю свою жизнь изучала и боготворила протеан) – просто «объедение», хотя и приправлены меланхоличным оттенком разбитых иллюзий. В такие моменты легко поставить себя на место Лиары, поскольку мы, игроки, как и она, приучены уважать протеан, наивно полагая, что общество, основанное на науке, непременно было бы справедливым и равноправным.