Меч ангелов

Ха, милые мои, вот это было бы дело для юристов! Прав ли папский представитель, призывающий инквизитора в Апостольскую Столицу, или же первенствует прямой приказ от главного – епископа Хез-хезрона, – приказывающий инквизитору предстать пред ним? И должен ли инквизитор предъявлять приказы папскому милостыннику?

Однако в этом случае многое значил тот факт, что я был не в одиночестве. За моей спиной стояли Рупрехт Зеедорф и трое братьев-инквизиторов. И только идиот мог не знать, что инквизиторов учат прекрасно владеть как разумом, так и оружием.

– Ч-ч-что такое? – Сфорца почти онемел. – Да кто вы такой?

– А вы не услышали? – Зеедорф на этот раз вполне понял слова каноника и заговорил с некоей иронической сладостью в голосе. – Я глава Инквизиториума в Кайзербурге. А много раньше, прежде чем стал инквизитором, я имел честь принимать участие в паломничестве в Святую землю, – глянул он в сторону графа и его людей. – И тогда меня звали иначе, – добавил он с усмешкой, в которой было мало веселья. – Знали меня тогда как третьего сына князя фон Зеедорфа, если кому-то из вас, господа, это о чем-то говорит.

Граф Шайфольк сглотнул столь громко, что это услышали все в комнате.

– Князь, – сказал он. – Это воистину честь для меня. Прошу поверить, что…

– Хотел бы я, чтобы сия встреча оказалась честью и для меня, – суровым тоном оборвал его Зеедорф. – Да и, кроме того, я не князь и никогда им не был, поскольку принял службу Христу, отказавшись от привилегий моего положения.

– Да-да, я не хотел вас оскорбить…

Я не удивлялся смущению графа Шайфолька, поскольку род фон Зеедорф принадлежал к наиболее известным и сильным в империи. Конечно, Рупрехт был всего лишь главным в локальном отделении Инквизиториума, но его влияние могло выходить далеко за границы нынешнего его положения.

– Мастер Маддердин обязан отправиться со мной, – известил Зеедорф. – И я надеюсь, господин граф, что вы не станете противиться воле Инквизиториума?

– Я? Я? – повторил граф и неуверенно глянул в сторону Сфорца. – Конечно же, нет… Это ведь не мое дело… Как бы я посмел…

Полагаю, уж граф-то знал, какова кара за сопротивление воле инквизитора, действующего согласно приказам. В конце концов, когда бы не авторитет Святого Официума, что за шансы выжить были бы у нас в этом наилучшем из миров?

– Тогда отзовите людей и позвольте мастеру Маддердину исполнить приказы Святого Официума, – твердо произнес Зеедорф.

– Если возможно, всего пару слов, инквизитор, – обратился ко мне неожиданно вежливо брат-милостынник, и я уже знал, что он согласился с судьбой, вырвавшей из его рук столь желаемую добычу.

Он дал знак слугам, и те перенесли его вместе с креслом под окно с широко отворенными ставнями. Осенний ветер ворвался внутрь. Я глянул на небо и заметил, что солнце скрыто тяжелыми темными тучами. Перевел взгляд на Маурицио Сфорца. В глазах его я снова заметил ненависть, и это чрезвычайно меня обрадовало. Однако я не намеревался выказывать своих чувств.

– До свидания, Мордимер, – сказал он тоном, который в моих устах наверняка прозвучал бы зловеще. – И поверь, что мы еще встретимся.

На его бледных сморщенных щеках появился румянец.

– Может, я и не буду терпеливо ожидать этой встречи, но не стану противиться судьбе, коли таковая встреча вдруг случится, – ответил я с ласковой улыбкой.

– Я не забуду ничего, – прошипел он внезапно, и, верьте мне или нет, в глазах его я увидел слезы. Жаль, что теперь он не владел правой рукой, чтобы их утереть.

– Верьте мне, брат-милостынник, что и я вам всего этого не забуду. А подробный рапорт попадет… кому следует.

Я специально не сказал, что рапорт попадет на глаза Его Преосвященства епископа Хез-хезрона. Я не намеревался беспокоить его подобными проблемами, поскольку хватало у него собственных. Подагра, геморрой, кожное раздражение – все они крепко мешали управлять огромным хозяйством епископства, делам же Инквизиториума он посвящал не так уж много времени. Кроме того, когда Его Преосвященство не изводили болезни, он пил от безмерной радости, а когда изводили – чтобы снять боль.

Но я со всей определенностью намеревался известить о странном и удивительном событии Внутренний Круг Инквизиториума. Я не знал, сколь много было известно священникам о самом тайном отделе Святого Официума. Что уж, порой я полагал, что и Герсард, епископ Хез-хезрона, мало знал о его возможностях и влияниях. А те были… воистину огромны. Если слово «огромны» передает суть дела. У меня была возможность увидеть членов Внутреннего Круга за работой всего несколько раз, и я был весьма благодарен им за оказанную помощь. Я знал также, что Внутренний Круг неким образом связан со славным монастырем Амшилас – выведенным из-под церковной юрисдикции и подчиняющимся напрямую Святейшему Отцу.

Я кивнул Сфорца и подошел к Зеедорфу и его инквизиторам, которые спокойно дожидались, чем закончатся переговоры.

Когда мы ехали по тракту, что вел в Кайзербург, я вел коня рядом с конем Зеедорфа. Начинал сеять мелкий, но отвратительно холодный, надоедливый дождик, оттого я набросил на голову капюшон плаща.