Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Кости будды ещё не до конца подействовали в том, чтобы удержать построение, и буря по-прежнему ревела беспорядочно в ушах, по-прежнему содрогалась оглушительно громада гор позади, бесчисленные крики ужаса и горестные рыдания рвал на клочки яростный ветер, вздымающиеся до небес речные волны — что тысяча белых лошадей, несущихся вверх, — почти опрокинули небосвод… В конце концов, однако, они вовсе не затопили берег на самом деле.

Потому что восемь сотен ли гор и две тысячи ли речных валов удерживали неисчислимые золотые нити; другой конец золотых нитей был у Сюаньминя в руке.

Сюаньминь же преклонил колено перед Сюэ Сянем.

Влияние, что несла с собой драконья кость, ещё не рассеялось с тела Сюэ Сяня, он не видел и не слышал, только свесил потерянно руки, совершенно недвижимый, будто статуя; чёрный-чёрный чанпао, казалось, промок насквозь под ударами волн, но в действительности никакие волны не могли пробиться к нему. Эти пропитавшие полностью мокрые следы — все от холодного пота и незримой крови…

Сюаньминь глухо кашлянул несколько раз, взор его тем не менее от начала и до конца не покидал лица Сюэ Сяня. Его монашеские одеяния, всегда подобные снегу и облакам, окрасились кровью в сплошной тёмно-красный, поднятые пальцы были мертвенно-серыми.

Он медленно расплавил забранную обратно длинную часть позвоночника истинного дракона и понемногу ввёл её в тело Сюэ Сяня.

Лишённые света зрачки Сюэ Сяня наконец-то дрогнули, смутно возник крохотный проблеск.

Но Сюаньминь, однако, плотно закрыл его глаза рукой; после того как долгое время молчаливо смотрел на него, наконец всё же подался навстречу и поцеловал.

Поцелуй этот, что окончился, едва они соприкоснулись, был лёгким, словно туман на рассвете, — и тяжёлым, как десять тысяч цин[273] гор и рек.

От кашля Сюаньминь опустил взгляд, но ладонь его всё так же накрывала мягко глаза Сюэ Сяня; затем кашель становился всё тише и тише, всё тише и тише…

Взгляд Цзухуна, чья жизнь была связана с его, наконец рассредоточился, бессильно опустилась голова.

И рука Сюаньминя тоже слегка соскользнула безжизненно, открыв совершенно красные глаза Сюэ Сяня…

Примечание к части

Всем спасибо за комментарии и пожелания под предыдущей частью:3

Кому ещё не ответила, скоро отвечу. Уже довольно долгое время у меня Фикбук не открывается без VPN, потому проверяю его не так часто, как раньше.

Телеграм-канал: https://t.me/coldeyed_cat

Глава 92: Мир на сотню лет (3)

Глаза его были распахнуты очень широко, казалось, стоит прикрыть лишь немного — и заволакивающая непроглядно чёрные зрачки туманная пелена тут же прольётся из уголков.

В носу стоял густой запах крови, что доносился вместе с ветром с побережья, огибавшим руку Сюаньминя, вился у Сюэ Сяня в носу — и никак не рассеивался. Вздымающиеся до небес речные волны и сотрясающиеся непрестанно горы отражались у Сюэ Сяня в глазах, в разуме же его, однако, было совершенно пусто.

Пять чувств явно уже начали постепенно возвращаться, и тем не менее он ощущал, что по-прежнему не может видеть, не может слышать.

А иначе как мог всегда холодный, даже кивавший очень мало Сюаньминь свесить голову так низко, настолько низко, что казалось — никогда уже не поднимет вновь; иначе как могли они сидеть вот так друг перед другом на коленях на земле, с головы до ног в крови, ещё и чтобы рука Сюаньминя накрывала его лицо и он не говорил ни слова…

Эффект костей будды наконец стал распространяться, медленно утихли бурлящие реки, постепенно успокоились дрожащие громады гор.

Золотые нити, заслоняющие небо и покрывающие землю, наконец тоже понемногу угасли, медные монеты среди бури дважды всколыхнулись со звоном и выпали из руки Сюаньминя; место, куда они упали, было тем самым, что Сюаньминь прежде очертил кругом.

То было маленькое построение, нарисованное кровью, что как раз была на руке. Медные монеты, усовершенствованные духовной силой всей его жизни, вместе с костьми будды и в самом деле могли сохранить мир на сотню лет.

Когда медные монеты упали в построение, пыльная почва в кругу осела, пять блестящих медных монет покосились — и скатились стремительно в глубины земли. Из места, где оказались погребены медные монеты, возник ореол бледного золотого света; подобно спокойным речным волнам он круг за кругом распространялся вширь — на сотню ли, на тысячу ли, на десять тысяч ли…

Лёгкий ветер приподнял уголок окровавленных монашеских одежд Сюаньминя, чуть обнажив маленькую фарфоровую бутылочку тонкой работы; только горлышко фарфоровой бутылочки было давно откупорено, внутри — совершенно пусто.

А когда золотой свет мягко овеял Сюэ Сяня, круглый красный паук, размером даже меньше рисового зёрнышка, скатился с ключицы Сюэ Сяня, похоже, исполнив, что должен был исполнить, — восемь лапок его были поджаты, он весь неподвижен.

В месте, где паук прикоснулся изначально, прибавилась маленькая, как кончик иглы, красная родинка; притаившаяся тихо, она чуточку отличалась от укуса паука единой жизни — если потрогать пальцем, можно было ощутить крохотную выпуклость.