Мемуары непрожитой жизни

И столько детской надежды в ее голосе…

Черт подери, у меня последние полторы тысячи перед зарплатой, но я отвечаю:

– В ресторанчик идем сегодня вечером, день рождения праздновать.

И Сара прибегает ровно в девятнадцать ноль-ноль. На шее намотан шарфик, на ногах – выходные туфли.

Она входит в роль и говорит официантке:

– Лосось у вас не сухой? А то недавно мы были в такой дыре – очень дорогой лосось и сухой.

Я мысленно покатываюсь со смеху.

– Нет-нет, у нас хороший лосось, от шеф-повара, – уверяет та.

Сара получает своего лосося: на огромной тарелке половинка стейка и лимон. Я взяла рататуй и кофе.

– Ну, не знаю, не знаю, такая маленькая порция… – изводит девушку Сара.

Действительно, маленькая. Я себя чувствую как в сказке «Лисица и журавль», когда они в гости ходили друг к другу и не могли поесть.

Но физиономия у Сары такая довольная!

Слава богу, Алик заплатил нам с сыном алименты.

Дефолт

Год мы прожили с Аликом относительно спокойно. Я наловчилась готовить макароны с куриным кубиком. Алик стеснялся носить такие обеды на работу: все путейцы приносили приличную еду, а у нас это. Над ним мужики все время смеялись. Алик перестал брать с собой еду. Но, я думаю, все равно бы нашлись поводы для подколок. Факт!

К осени следующего года мы накопили денег на ремонт туалета. Хотелось заменить послевоенный, весь в трещинах унитаз со шнурком на сливе на более современный компакт.

И мы уверовали, что можем это сделать с наших больших деньжищ.

Вечером того несчастного дня мы сняли унитаз с положенного ему места, обнажив большую вонючую трубу, и отнесли его на помойку. А наутро должны были купить в «Максидоме» новый и установить.

Встав раненько, дружно собрались и вышли из квартиры (ну да, ну да

Нужно было купить сигареты, но ларек на углу Боровой и Расстанной встретил нас занавешенными каким-то тряпьем витринами. В магазине пачка сигарет стоила ровно половину зарплаты мужа.

Еще не понимая, что произошло, мы вернулись к дому, порылись на помойке и притащили старый унитаз обратно.

Работа

– Что мы будем есть?! – в отчаянии вопила я, разглядывая ценники.

– Что мы будем курить?! – не менее нервно вопрошал Алик, для которого бросить курить – все равно, что бросить дышать.

Нечего было и думать в такой ситуации прожить на одну зарплату. Институт я еще не закончила, но через несколько месяцев выходила на диплом.

Тогда-то я и устроилась диспетчером на телефоне. Вернее, мама решила, что нечего баклуши бить и сидеть у всех на шее, а нужно работать.

Диспетчером я устроилась на железную дорогу. Нет, не подумайте, это не тот диспетчер, который управляет стрелками и сигналами (слава богу!), а обычный, телефонный. Я должна была передавать на линию информацию об изменениях в расписании пригородных поездов.

Было немного странно звонить незнакомым мужчинам и женщинам, поездным диспетчерам, требовать от них сведения, а потом передавать все это другим незнакомым мужчинам и женщинам. Сидишь как в космосе: вокруг тебя никого, только беспрерывно говоришь по телефону.

Диплом свой я запустила и спохватилась, когда было уже поздно его делать. Помню, что за ночь написала к нему пояснительную записку – требовалось не менее ста листов текста. Не спала, выполняла чертежи. Однажды, обессилев, разбудила ночью Алика и попросила обводить карандаш тушью. Но он, уставший от тяжелой физической работы, только глубже зарылся в подушки.

Петушок

Когда я вспоминаю о бабки Нинином петушке, я всегда смеюсь.

Дело в том, что курицы, которых она выращивала на сто первом километре, умирали, вероятно, пробежав не одну сотню километров. Погоня смерти за курицей завершалась тем, что последняя попадала на стол практически атлетом.

Это все шутки, конечно. Но наши курицы были фантастически костлявы и жилисты.

– Хорошая курица! – восклицала бабка Нина, держа хохлатку вниз головой. – Натуральная!

Забивала она по одной птице примерно в два месяца. И вот, дело дошло до петушка.

Я не знаю, живут ли столько птицы, сколько прожил этот петушок.

– Его нужно варить в вине, – грустно поведала бабка Нина.

– В пиве! – откликнулся Алик.

Но варили его в простом бульоне. Пять часов.

10 ноября 2015 года

Снова очень долго не писала. А какой был замах: закончить Лабиринт к третьему ноября! Осталось только посмеяться.

Скрупулезно посчитала количество знаков – уже больше двухсот тысяч. Успокоилась на мысли, что я уже много нафлудила и дело медленно, но верно движется к кульминации.

Почему не писала? Потому что я опять безработная нищебродка и не было денег оплатить лицензионный Word, а в бесплатных аналогах не особенно распишешься.

Впрочем, кого я опять обманываю? С двадцать пятого сентября по пятнадцатое октября меня подкосил сильнейший за последние полгода приступ. Но удалось обойтись без госпитализации. Это случилось сразу после того, как меня в очередной раз сократили на работе. А уже давно замечено, что если я в очередной раз по-крупному села в лужу, обязательно начнется вал мелких неприятностей. Начиная от отсутствия возможности печатать, заканчивая ссорами в семье.