Мэри Вентура и «Девятое королевство»

Настроение у всех было неплохое. Мы оказались дружной командой, как и положено в блице. Индианка, жившая на Чок-Фарм, рассказала мне, что ее дом оставался без воды три недели: лопнули трубы, и все вокруг затопило. Им приходилось питаться вне дома, а хозяйка ежедневно поставляла им ведра с водой.

– Извините, что вытаскиваю вас из тепла, – говорил молочник, забирая свою еженедельную плату. – Теперь у нас девять месяцев зимы и три – плохой погоды.

Потом начались перебои с электричеством. В одно холодное хмурое утро я нажала обе кнопки электрообогревателя, похожего на марсианскую хирургическую маску, который строители установили в центре моей в остальном прекрасной георгианской стены. Появилось красное успокаивающее свечение – загорелись обе спирали. А потом – ничего. Я попробовала включить свет, но опять ничего не произошло. Может, из-за множества работающих электроприборов полетел предохранитель? Я постоянно переносила из комнаты в комнату небольшие безопасные тепловентиляторы грибовидной формы – их всегда не хватало. В последнее время они один за другим выходили из строя, подавая только ледяной воздух. Я выглянула в окно на серую улицу. Ни огонька. Похоже, моя проблема имеет всеобщий характер. Но легче мне от этого не стало. Что случилось? И сколько придется все это терпеть?

Я постучала в дверь квартиры этажом ниже. Коридор заполняла вонь от парафинового нагревателя, который я никогда не покупала из-за страха устроить пожар.

– Разве вы не слышали про временные отключения электроэнергии? – спросил сосед, державший в руках газету.

– И какова причина?

– Забастовки. Из-за этого в больнице умер ребенок.

– А что будет с моими детьми? У них грипп. Разве можно так поступать?

Мужчина пожал плечами с беспомощной, беззащитной улыбкой. Он одолжил мне зеленую резиновую грелку. Я завернула дочку в одеяло вместе с грелкой, поставила перед ней чашку с горячим молоком, а рядом положила ее любимый пазл. Малыша засунула в зимний конверт. К счастью, еду я готовила на газовой плите.

Спустя несколько часов моя маленькая дочь пискнула: «Свет!» И это действительно был он – тусклый, красноватый, убогий, но все же прекрасный.

Следующее отключение электричества, такое же внезапное, произошло через несколько дней, за чаем. К этому времени я тоже заболела – из-за английских перепадов жары и холода, от которых, по словам моего доктора, нет спасения. Вы или умираете, или выздоравливаете.

Соседка где-то отхватила ценную добычу – ночники. С прилавков магазинов сметали большие и маленькие свечи – все подряд. Она отстояла за этими ночниками огромную очередь. Для стариков у спуска в полуподвальные квартиры устанавливали светильники. На всех окнах стояли свечи, горевшие мягким желтым светом; весь город мерцал.

Даже когда перебои с электричеством закончились, привычка покупать впрок осталась. Один торговец повесил в своей витрине объявление с надписью «Свечи» и за несколько минут продал целую гору красных и белых коробок, полученных из секретного источника. Другие торговцы оказались не так расторопны и не успели пополнить свои запасы. Я купила фунт этих восковых пальцев и рассовала их по карманам.

Один электрик объяснил мне, что имеющиеся генераторы не справляются с повышенной нагрузкой из-за новых электроприборов. Создаются генераторы нового поколения, но не так быстро, как хотелось бы. Статистики не сумели предвидеть рост потребности в электроэнергии.

Но вот спустя месяц после первого снегопада погода поменялась. С крыш стало капать. Со зловещим бульканьем моя ванна очистилась сама собой. На улице мужчины – по всей видимости, муниципальные работники – лопатами бросали какой-то порошок на подтаявший лед.

– Что это такое? – спросила я.

– Соль и опилки. Чтобы снег быстрее сошел.

Тогда же я впервые увидела лондонский снегоуборщик – небольшой бесстрашный грузовик – в окружении мужчин, помогавших ему откалывать и измельчать остатки льда и скидывавших их в открытый контейнер.

– Где вы были весь этот месяц? – спросила я одного из них.

– Работали.

– Сколько же у вас машин?

– Пять.

«Пять снегоуборщиков только в нашем районе или во всем Лондоне?» – хотела я спросить, но не стала этого делать. Это было уже неважно.

– А что вы делаете со снегом?

– Сбрасываем в сточные канавы. Там он тает.

– А что, если это будет повторяться каждый год?

Мужчина уклонился от прямого ответа.

– Такого не было с тысяча девятьсот сорок седьмого.

Было очевидно, что он не хотел даже думать о ежегодном снежном блице. Теплая одежда, горячее питье и отважный дух – это казалось панацеей. В конце концов, что, кроме войны или плохой погоды, может сплотить жителей большого холодного города? Но трубы так и остались снаружи. А где им еще быть?

А что, если снова повалит снег? И снова? Мои дети вырастут решительными, независимыми и сильными людьми, и, когда я буду в преклонном возрасте, они сумеют в очередях добыть для меня свечи. А я тем временем буду заваривать чай без воды – хотя бы этому научатся в будущем – на газовой горелке в углу. Если, конечно, не закончится и газ.

Посвящение