Месма

- Так разве Самсониха тебе не сказала, что делать надо? Для чего-то заставила она тебя из меня самую мою сокрытую тайну вытянуть?

— Я из вас ничего не вытягивал, — сухо сказал Влад, — я вам просто объяснил, для чего это нужно, и вы сами мне все рассказали. Да, Самсониха сказала мне, что дальше делать. Но мне все это кажется чем-то несерьезным, что ли… Нечто вроде какого-то старинного обряда, шаманство какое-то. А я, знаете ли, во всякие там потусторонние силы не верю! Их нет, а все, что с людьми происходит, имеет вполне реальные, чисто физические причины. Вот я и пытаюсь до этих реальных причин докопаться. И вообще, я привык всегда понимать суть того, что я делаю! А того, что велела мне сделать Самсониха, ведунья ваша местная, я пока еще решительно не понимаю…

Антонина продолжала внимательно смотреть на молодого человека.

- Вот и я не пойму, — промолвила она, — действительно ли ты так крепко мою доченьку любишь, или у тебя к этому делу какой-то свой, личный интерес есть.

- А какой же, по-вашему, у меня тут может быть интерес? Денег мне за мои поиски и поездки ведь никто не платит.

- Вот это верно… А откуда мне знать, какой у тебя интерес? Слыхал небось, как люди говорят: чужая душа потемки.

— Антонина Васильевна… — сказал Влад настойчиво, — давайте эту тему оставим, у нас есть куда более важные вопросы. Главное, что я хочу сделать, это — помочь вашей дочери. А вы помогите мне, чем сможете. К кому же мне еще обращаться, как не к вам!

— Ладно, обращайся, — снисходительно заметила Антонина. — Надеюсь, я тебя накормила?

Она говорила совсем по-свойски, как будто Влад был ей родственником.

- О, конечно, Антонина Васильевна! — искренне воскликнул он. — Я давно уже так не наедался… Все было просто чудо, как вкусно!

- Ну коли так, — Антонина вздохнула, но при этом было заметно, что похвала ей по душе, — тогда пошли в комнату. Там и поговорим.

Хозяйка и гость поднялись из-за стола и перешли в большую комнату, где присели на старенький, но вполне удобный диван.

— Так чем я могу помочь, милок? — с готовностью спросила Антонина

- Я сейчас покажу вам одну старую фотографию, — ответил Влад. — Только сразу предупреждаю: она… ну, скажем так — необычная. Страшная, правду сказать, фотография… поэтому приготовьтесь, пожалуйста…

Влад открыл сумку, с которой пришел, и вынул оттуда газету, которую положил на диван. В газете лежала чуть тронутая желтизной давняя фотография довольно внушительного формата.

Это был фотопортрет Августы — тот самый, который сам Влад подолгу и тщательно разглядывал, сидя вечерами за столом над записками старого фотомастера…

Та самая фотография, что всякий раз поражала его несравненной красотой представленной на ней женщины и в то же время ужасала его своим содержанием, ибо женщина эта держала в одной руке сверкающий нож, а в другой — отрубленную человеческую голову с жутко и страшно изрезанным лицом…

— Вот посмотрите, — тихо сказал Влад, протягивая Антонине ошеломляющее фото, — посмотрите внимательно и скажите — вы знали когда-нибудь эту женщину?

Антонина медленно взяла в руки фотографию и стала ее разглядывать широко раскрывшимися от ужаса глазами.

— Господи… — чуть слышно проговорила она. — Кошмар какой…

— Эта фотография сделана в сорок втором году, — пояснил Влад. — Женщину, чье изображение вы здесь видите, звали Августа… Это имя вам ни о чем не говорит?

Антонина растерянно покачала головой, однако фотографию из рук не выпустила, как будто у нее не доставало сил отвести от нее взгляд.

— Нет… никогда не видела такой бабы… Уж очень она красивая, такую вряд ли забудешь. Но что же она такое творит, прости Господи? Чью-то башку на куски собирается разрезать, что ли?

— Антонина Васильевна… — Влад собрал в единый кулак все свое терпение. — Посмотрите получше. Эта женщина жила в вашем городе во время войны. Вы могли ее встречать на улице, могли увидеть на рынке… Она заманивала в свой дом детей и подростков, убивала их и пускала их мясо в пищу. Вместе с подельницей она готовила пироги и котлеты из своих жертв, а потом продавала эти изделия на рынке. Вспомните: вы никогда с ней не встречались? Вы что-нибудь о ней знаете?

— Нет… нет! — воскликнула Антонина. — Ничего я об этом не знаю. Только зачем ты рассказываешь мне такие ужасы?

Она отбросила от себя фотографию, словно та вдруг внезапно обожгла ей руки.

— Зачем? — переспросил Влад. — Постараюсь объяснить. Голова, которую держит эта женщина, принадлежала одному лейтенанту Красной Армии, случайно попавшему к ней в дом и обнаружившему следы ее злодеяний… Августа убила его вот этим самым ножом, труп разделала и тоже пустила на пироги и котлеты. А потом некий фотограф, живший с нею по соседству и бывший ее сообщником, сделал вот этот снимок…

— Господи, Владик, но с чего ты взял, что я могу ее знать? — с нотками истерики в голосе воскликнула Антонина. — В жизни ее никогда не видела! И слава Богу… Фотограф сделал этот страшный снимок, так почему бы тебе не спросить фотографа? Уж он точно ее знает…