Мятеж

– Пожалуйста, дедушка, – умоляла она. – Ничего подобного не было. Я не хотела пробуждать заклинание. Я думала, это обычная заколдованная кукла. Олливан заколдовал ее, чтобы она выглядела так, пока не впитает свою первую частичку магии. Я не знала!

Горячие слезы текли по щекам, и ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что это от страха.

– И она не мой инструмент. Я не могу ее контролировать. Да, она привязана ко мне, и она пыталась уговорить меня объединить с ней усилия. Я думаю, что она делает все это для моего блага, но я ей этого не приказывала! Я пыталась заставить ее остановиться. Ты должен мне поверить. Олливан…

Лжет. Он предал ее. Все это было ужасной ошибкой: разбудить Гайсмана, позволить Вайолет уйти, довериться своему вероломному, злому брату. Она не могла поверить в собственную глупость. Она заслуживала любой вины, которую ему удалось возложить на нее. У Кассии потекли горячие слезы, и она, побежденная, закрыла лицо руками. Одинокая и брошенная.

– Успокойся, девочка, – сказал Джупитус. В какой-то момент он обошел стол и положил твердую руку ей на плечо. – Я проверял тебя.

Кассия издала какой-то звук, что-то среднее между недоверием и облегчением. Она уставилась на дедушку мокрыми глазами, ожидая увидеть в них какую-то вину или нежность. Но там ничего не было. Он был хорошо натренирован в такого рода допросах, а она была просто еще одним врагом, разваливающимся на части под легким натиском.

– Проверял меня, – сказала она категорично. Она поймала носовой платок, который он бесцеремонно бросил ей.

– Мне нужно было увидеть, в чем ты признаешься под давлением.

Он отошел от нее, как будто о ней забыли. Прошло несколько мгновений, и слезы Кассии уступили место оцепенелому неверию, прежде чем он заговорил снова.

– Однако это правда, что заклятие выдает себя за тебя. Оно помогло нам арестовать твоего брата, а теперь оно исчезло. И продолжает сеять хаос по всему моему городу. У нас есть Олливан, но ущерб, который он нанес, нескончаем.

– Ты имеешь в виду… он все еще не знает, как это остановить?

Джупитус обернулся.

– Он не доверил тебе метод, – сказал он, разочарование проявилось в металлических нотках его тона.

Кассия лихорадочно пыталась сказать что-нибудь полезное, что-нибудь, что могло бы оправдать ее в его глазах. Вирджил говорил о плане Олливана, но, возвращаясь мыслями назад, она поняла, что он не дал никакого намека на то, что это было.

– Мне жаль, – сказала она, чувствуя себя маленькой, жалкой и беспомощной.

Выражение лица Джупитуса оставалось мрачным, но он лениво поднял руку, чтобы успокоить ее.

– Я полагаю, что женщина-Гайсман в курсе метода. Конечно, она не открыла мне его, но знала, что я что-то подозревал. Я думаю, именно поэтому она снова исчезла.

Итак, Вайолет все еще была где-то там, возможно, все еще носила лицо Кассии и была заранее предупреждена о том, какой план придумал Олливан. Знал ли Джупитус, что она не Кассия, когда имел с ней дело? Неужели он играл в ее игру – даже позволил ей уйти – ради приза в виде поимки Олливана? Ущерб, который она нанесет… Кассия однажды отпустила Вайолет на свободу, чтобы причинить боль брату. Возможно, Джупитус был не прочь сделать то же самое.

– Он будет торговаться за свою свободу, – сказала Кассия, когда до нее дошло. – Он будет наблюдать, как весь этот город превращается в руины, если не получит то, что хочет.

– Он попытается.

Кассия встретилась с дедом взглядом и вздрогнула. Угроза исходил не просто от ее дедушки, а от человека, более храброго, чем она, которая была готова съежиться, умоляя у ног. Он был человеком острой и бесчувственной стали, такой же решительной, как острие клинка, которым он перерезал горло своим врагам.

И у него был Олливан.

Путаница чувств скрутилась внутри ее. Удар хлыста от предательства брата все еще терзал ей сердце.

– Он действительно сказал что-нибудь из того, в чем ты меня обвинял? – спросила она тихим голосом.

Джупитус не пропускал ни единого удара.

– Пытался ли возложить вину на тебя? Ты достаточно хорошо знаешь своего брата, Кассия. Конечно, он это сделал.

Не то чтобы она ему не верила; все было не так просто. Дело было в том, что она знала – дед сказал бы это в любом случае. Не имеет значения, что Олливан сделал или не сделал. Ненависть этого человека к своему внуку означала, что он никогда не позволит ему победить. Но что еще?

– Он действительно убил Джонаса Бенна?

Реакция Джупитуса была не такой гладкой, но возможно, в этом и была цель ее неожиданного вопроса. Она не была уверена, чего ожидала или хотела от ответа; определенно, это не та правда, в которую она могла бы поверить. Но ей это было не нужно. Она всегда знала, что ее дедушка был безжалостен. Но она поняла кое-что новое: он был несправедлив. Он причинит боль даже тем, кого должен любить, если они встанут у него на пути.

Или тем, кто повредил его репутации.

– Конечно, ты не хочешь говорить о том, что натворила.

Он опустил глаза в пол и печально покачал головой.

– Кассия, моя дорогая. Что на тебя нашло?