Мифы и общество Древней Ирландии

Хозяева заезжих домов, подобно королям и героям древнеирландских преданий, в жизни своей были ограничены определенными запретами и правилами, гейсами (вряд ли можно точно перевести это словом «табу», имеющим четкие этнографические коннотации). Если сюжет «Разрушения заезжего дома Да Дерга» обусловлен в основном гейсами короля Конаре, то двигатель сюжета предания «Смерть Келтхара, сына Утехара» – это гейс Блаи, хозяина заезжего дома. Речь идет о единственном гейсе, но последствия его были печальны для нескольких героев и для самого Блаи. Запрет был таков: женщине, пришедшей в его заезжий дом с другими гостями, но без мужа, нельзя было уйти, не проведя с хозяином ночь. Правило это бесспорно восходит к очень архаическим представлениям, но сейчас невозможно достоверно утверждать, что такой порядок был характерен для всех заезжих домов в дохристианской Ирландии. Возможно, гейс этот связан и с юридическими нормами ранней Ирландии. Законы гласили, что если женщина шла одна без своего мужа в питейный дом, она не получала компенсации, если в пьяном виде становилась жертвой изнасилования, поскольку «не должно ей быть в питейном доме без защиты мужа»491.

Однажды к Блаи пришла Бриг Бретах («Судящая»)492, жена уладского героя Келтхара, и была она без своего мужа. Между ними происходит такой разговор. «Нехорошо ты поступила, о женщина, – сказал Блаи. – То, как ты пришла, – гейс для меня». «Жалок тот муж, – ответила женщина, – который нарушает свои гейсы». «Это верно. Я старик, а ты подстрекаешь меня», – молвил хозяин. В ту ночь они спали вместе. (Здесь мы можем вспомнить, что ее бедный муж Келтхар в свое время был ранен коннахтом Кетом, сыном Магу, чье копье пронзило его бедра и верхнюю часть его тестикула, так он стал неспособен к соитию493

.)

Келтхар, конечно, возмутился, узнав об этом, и отправился искать жену. Блаи же пошел искать справедливости у короля уладов в Эмайн Маху (ведь он был главным хозяином заезжего дома в Уладе), туда же явился и Келтхар. Когда Блаи стоял над доской Конхобара и Кухулина, игравших в фидхелл, его пронзило копье вошедшего Келтхара. Капля крови Блаи упала ближе к Конхобару, и мстить за Блаи пришлось ему. Блаи же умер, и голова его была похоронена отдельно. Келтхар тоже ненадолго пережил его494.

При этом, несмотря на такой подавляюще патриархальный характер института хозяев, статус хозяина заезжего дома не всегда оставался прерогативой мужчин. Наряду с большинством свидетельств, повествующих о хозяинах-мужчинах, женщины в этой роли также появляются в литературных памятниках (начиная с первой хозяйки Бриг). В «Словаре Кормака» мы узнаем о хозяйках, принимавших Финна мак Кувалла, причем помимо гостеприимства речь явно идет и об услугах сексуального свойства: «У Финна была женщина из народа Лугне, ибо воистину у каждой горы и у каждого леса, где бывал Финн со своими фениями, в ближайших окрестностях жила особая женщина, ожидавшая его. То были женщины-хозяйки заезжих домов, дававшие добрый приют фениям»495. Конечно, здесь мы сталкиваемся скорее с особыми хозяйками, связанными с полуразбойничьими шайками фениев, в обязанности которых вовсе не входило безотказное гостеприимство классических хозяев. Женщины эти наряду с фениями оказываются на окраине населенного мира и в явном антагонизме с раннехристианским ирландским обществом.

Одна короткая история из раннеирландских законов повествует об уладской хозяйке заезжего дома по имени Дуанах Черная. Она прославилась тем, что ее похвалил в стихах филид Атирне, никогда никого в Ирландии не хваливший. Дуанах владела большим стадом в семьсот коров, а в хозяйстве ее служило несколько поваров: пять поваров и пять поварих при каждой сотне коров. Пять пут для доения496

было при каждой сотне коров. Потолок дома держала балка-крестовина с семью зарубками на ней, а к каждой зарубке были подвешены пять пут, и каждая повариха знала свои путы497. Примечательно, что о поварихах речь заходит только в доме женщины, хозяйки. Кроме того, у Дуанах было семь колесниц, что считалось большим богатством даже для короля, не говоря уж о хозяйке.

Глава X

Дороги и знание в «Разрушении заезжего дома Да Дерга»