Мир без конца

Но этого нельзя позволить. Если Кингсбридж сделается королевским боро, аббатство окажется побоку. Сотни лет этим городом правил настоятель. В понимании Годвина Кингсбридж существовал только для того, чтобы служить аббатству, которое служило Господу. А теперь аббатству предстояло сделаться частью города, где верховодят купцы, служащие деньгам. А в «Книге Тимофея» будет записано, что приором, допустившим подобное, был не кто иной, как Годвин.

Он уныло спросил:

– Вы уверены?

– Я всегда уверен.

Приор разозлился. Дерзкая самоуверенность Грегори была хороша, когда он измывался над противниками в суде, но приводила в бешенство, когда оборачивалась против тебя.

– Вы проделали весь путь до Кингсбриджа, чтобы поведать мне, что не в состоянии выполнить мою просьбу?

– И получить плату, – не преминул указать Грегори.

Годвину захотелось швырнуть его в рыбный садок прямо в лондонском наряде.

Стояла суббота накануне Духова дня, завтра открывалась шерстяная ярмарка. На лужайке к западу от собора сотни торговцев устанавливали прилавки; их возгласы и крики сливались в многоголосый гул, который доносился даже сюда, в зал дома приора, где по разные стороны обеденного стола сидели Годвин и Грегори.

Филемон, пристроившийся на скамье сбоку, попросил стряпчего:

– Будьте любезны объяснить отцу-настоятелю, как вы пришли к столь печальному выводу.

Он изъяснялся теперь наполовину подобострастно, наполовину презрительно. Годвин никак не мог решить, нравится ему новый тон Филемона или нет.

Грегори не обратил на тон послушника ни малейшего внимания.

– Разумеется, – ответил он. – Король во Франции.

Годвин заметил:

– Он там уже почти год, но ничего особенного не произошло.

– Этой зимой все переменится.

– А что такое?

– Вы должны были слышать о французских набегах на наши южные порты.

– Я слышал, – отозвался Филемон. – Говорят, французские моряки насиловали кентерберийских монахинь.

– Мы вечно жалуемся, что враги насилуют наших монахинь, – снисходительно проговорил Грегори. – Тогда простолюдины охотнее поддерживают войну. Портсмут и вправду сожгли, и морские пути оказались под угрозой. Как вы могли заметить, цены на вашу шерсть упали.

– Еще бы мы не заметили.

– Отчасти это объясняется тем, что переправлять шерсть по морю во Фландрию стало затруднительно. На бордоские вина цена подскочила по той же причине.

«Мы не могли покупать вино и по прежним ценам», – подумал Годвин, но вслух ничего не сказал.

Грегори продолжал:

– Судя по всему, эти набеги – лишь подготовка к большому нападению. Франция собирает флот вторжения. Наши осведомители утверждают, будто свыше двухсот французских кораблей уже стоят в устье реки Звин.

Приор отметил слово «наши», словно Грегори был среди тех, кто управлял Англией, хотя на самом деле стряпчий лишь передавал слухи. Однако следовало признать, что звучало это убедительно.

– Но какое отношение война с Францией имеет к тому, станет Кингсбридж боро или нет?

– Налоги. Королю нужны деньги. Приходская гильдия уверяет, что, если купцов освободить от власти аббатства, город сделается богаче и будет платить больше налогов.

– Король этому верит?

– Прежде такие шаги себя оправдывали. Потому-то короли и учреждали боро. Подобные города развивают торговлю, а торговля приносит налоги.

«Опять деньги», – с отвращением подумал Годвин.

– Значит, ничего нельзя поделать?

– В Лондоне – нет. Я советую вам сосредоточить свои усилия на Кингсбридже. Вы можете убедить приходскую гильдию забрать прошение? Каков здешний олдермен? Его можно подкупить?

– Моего дядю Эдмунда? Он слаб здоровьем и быстро угасает. Всем нынче заправляет его дочь, моя двоюродная сестра Керис.

– А, да, я помню по суду. Мне она показалась несколько высокомерной.

«Чья бы корова мычала», – мысленно процедил Годвин.

– Она сущая ведьма.

– Вот как? Это может оказаться полезным.

– Не в буквальном смысле.

– Но ходили же слухи, отец-настоятель, – вмешался Филемон.

Лонгфелло приподнял брови.

– Любопытно!

Послушник продолжал:

– Она дружна со знахаркой по имени Мэтти, которая варит всякие зелья для горожан.

Годвин хотел было возмутиться этим вздором насчет колдовства, но осадил себя. Любое оружие, способное помешать получению городом хартии о самоуправлении, ниспослано Всевышним. Может, Керис и впрямь ведьма, кто ее знает.

Грегори сказал:

– Я вижу, вы колеблетесь. Конечно, вы любите сестру…

– Любил, когда мы оба были детьми. – Годвин невольно пожалел о временах, когда все было просто. – Мне трудно об этом говорить, но из нее выросла не самая богобоязненная женщина.

– В таком случае…

– Я должен изучить этот вопрос, – перебил приор.

– Можно кое-что предложить? – спросил Грегори.

С Годвина его предложений было достаточно, однако у настоятеля не хватило духа в этом признаться.

– Разумеется, – преувеличенно вежливо произнес он.