Мир без конца

Далее он сменил нож: выбрал инструмент с длинным тонким лезвием – приложил острие к тому месту, где сходились разрезы, оттянул уголок кожи. Гилберт вновь закричал. Удерживая уголок кожи пальцами левой руки, Уилл принялся ловко срезать кожу со спины вора.

Гилберт истошно завопил.

Сестра Наталия издала странный звук, развернулась и убежала в монастырь. Сесилия закрыла глаза и начала молиться. Годвина подташнивало. Кто-то в толпе зевак рухнул в обморок. Спокойным оставался лишь Филемон.

Уилл работал быстро, его острый нож рассекал подкожный жир, обнажая переплетение мышц. Кровь текла обильно, и палачу приходилось останавливаться каждые несколько мгновений, чтобы вытереть руки о фартук. Гилберт визжал при всяком движении ножа от нестерпимой боли. Вскоре кожа на его спине повисла двумя широкими лоскутами.

Уилл опустился на колени – те на добрый дюйм погрузились в кровь – и начал обрабатывать ноги вора.

Внезапно крики прекратились. Гилберт как будто лишился чувств. Годвину стало немного легче. Он жаждал возмездия для человека, пытавшегося ограбить храм, и желал, чтобы другие стали свидетелями его мук, но все же слушать эти вопли было тяжело.

Уилл бесстрастно продолжал работу, не обращая внимания на то, ощущает что-либо преступник или нет. Вскоре была отделена вся кожа сзади – на спине, на руках и ногах. Потом он обошел жертву и встал спереди. Надрезал лодыжки и запястья, отделил кожу так, что она повисла лоскутами на плечах и бедрах. Двинулся вверх по туловищу от мужского достоинства вора, и Годвин понял, что палачу хочется снять всю кожу одним куском. Очень быстро кожа осталась только на голове вора.

Гилберт еще дышал.

Уилл сделал несколько осторожных надрезов на черепе, потом отложил ножи, в очередной раз вытер руки и схватил кожу Гилберта на плечах, резко дернул вверх. Лицо и скальп отделились от головы, но не оторвались от остальной кожи.

Дубильщик поднял окровавленную шкуру вора над головой, как охотничий трофей, и зеваки возликовали.

* * *

Керис делалось не по себе при мысли, что новую сокровищницу придется делить с братией. Она извела сестру Бет таким количеством вопросов по поводу сохранности денег, что та в конце концов повела ее осмотреть место.

Годвин и Филемон, как бы случайно оказавшиеся в соборе, заметили монахинь и пошли с ними.

Все четверо миновали новую арку в южной ограде хора и крохотный коридорчик и остановились перед крепкой дверью с шипами. Сестра Бет, тихая, смиренная, как большинство монахинь, достала большой железный ключ.

– Это наш, – сказала она Керис. – Мы можем заходить в сокровищницу в любое время.

– Надо полагать, раз мы ее оплатили, – едко ответила та.

Вошли в небольшое квадратное помещение, в котором стоял стол с грудой пергаментных свитков, несколько стульев и огромный, обитый железом сундук.

– Сундук слишком велик, его нельзя пронести через дверь, – пояснила Бет.

– А как же его внесли? – спросила Керис.

– По частям, – ответил Годвин. – А плотник сбил заново уже здесь.

Керис одарила приора ледяным взглядом. Этот человек пытался ее убить. С того самого суда она взирала на него с отвращением и по возможности избегала разговоров.

Теперь она холодно произнесла:

– Сестрам нужен ключ от сундука.

– Вовсе не обязательно, – быстро ответил настоятель. – Там лежит драгоценная соборная утварь, которой ведает ризничий, а это всегда монах.

– Покажите, – потребовала Керис.

Она видела, что оскорбила Годвина своим тоном, и приору хочется ей отказать, но он явно желал показать чистоту своих помыслов, а потому уступил. Из кошеля на поясе он вынул ключ и отпер сундук. Помимо соборной утвари внутри находились несколько десятков свитков – хартии монастыря.

– Значит, не только утварь, – сказала Керис, чьи подозрения подтвердились.

– Еще документы.

– Заодно с хартиями женского монастыря.

– Да.

– В таком случае нам необходим ключ.

– Я думал снять копии со всех хартий и хранить их в библиотеке. При необходимости можно будет свериться по библиотечной копии, а бесценные подлинники окажутся в полной безопасности.

Бет, ненавидевшая ссоры, опасливо вставила:

– Звучит разумно, сестра Керис.

Та ворчливо ответила:

– Ладно. Главное, чтобы у сестер был надежный доступ к своим документам. – Хартии в конечном счете второстепенны. Обращаясь не столько к Годвину, сколько к Бет, она прибавила: – Важнее то, где мы будем хранить деньги.

Бет ответила:

– В тайниках под полом. Их четыре – два для братьев и два для сестер. Если присмотреться, ты увидишь незакрепленные камни.

Керис осмотрела пол.

– Да, я бы не заметила, если бы ты не сказала. Теперь вижу. Тайники запираются?

– Наверное, да, – отозвался Годвин. – Но тогда камни сразу будут бросаться в глаза, а это уже не тайник.

– Но иначе братья и сестры получат доступ к деньгам друг друга.

Филемон обвиняюще поглядел на Керис и спросил:

– А что ты, собственно, здесь делаешь? Ты занимаешься гостями, в сокровищнице тебе делать нечего.