Мир без конца

– Хватит предположений, – произнесла Сесилия. – Идемте посмотрим. Мы все должны пойти в сокровищницу и открыть сундучок, чтобы положить конец домыслам.

– Это была не кража, – проронил Годвин.

Все уставились на приора. Повисло ошеломленное молчание.

– Так вы признаетесь! – воскликнула наконец Сесилия.

– Это была не кража, – повторил настоятель. – Деньги пошли на благо аббатства и во славу Божью.

– Не имеет значения, – отрезала Керис. – Это были не твои деньги!

– Это деньги, ниспосланные Всевышним, – стоял на своем Годвин.

– Они были завещаны сестрам, – возразила Сесилия. – Вы об этом знали. Вы сами видели завещание.

– Я ничего не знаю ни о каком завещании.

– Еще как знаете. Я передала вам его для снятия копии… – Сесилия запнулась.

– Я ничего не знаю ни о каком завещании, – повторил Годвин.

– Он его уничтожил! – догадалась Керис. – Сказал, что сделает копию, подлинник положит в сундук… а сам уничтожил.

Настоятельница, раскрыв рот, уставилась на приора.

– Я должна была догадаться, – проговорила она. – После того, что вы пытались учинить с Керис, мне не следовало вам доверять. Но я решила, что ваша душа спасена. Какая ошибка!

– Хорошо, что мы сами сделали копию завещания, прежде чем отдать подлинник. – Керис от отчаяния только что это выдумала.

– Разумеется, подделка, – отозвался Годвин.

– Начнем с того, что, будь это твои деньги, тебе бы не пришлось взламывать сундучок, – сказала Керис. – Пошли посмотрим. Убедимся, цел он или взломан.

– То обстоятельство, что кто-то трогал петли, еще ничего не доказывает, – подал голос Филемон.

– Так я права! – воскликнула Керис. – Иначе откуда тебе знать, что кто-то трогал петли? Сестра Бет не открывала тайник после давешней проверки, а тогда сундучок был цел. Значит, вы сами достали его из тайника, если вам известно насчет петель.

Филемон очевидно смутился и ничего не ответил.

Сесилия обратилась к Ллойду:

– Архидьякон, вы представляете епископа. Полагаю, ваш долг состоит в том, чтобы велеть приору вернуть наши деньги.

Ллойд выглядел озабоченным. Он спросил Годвина:

– Вы все потратили или что-то осталось?

– Пойманного вора не спрашивают, может ли он отдать свою бесчестную добычу, – прошипела Керис.

– На дворец истрачено больше половины, – признался Годвин.

– Строительство нужно немедленно прекратить, – заявила Керис. – Распусти людей сегодня же, здание следует снести, а материалы продать. Ты должен вернуть все до последнего пенни. Если после сноса дворца не сможешь расплатиться деньгами, то возместишь землями или каким-нибудь другим имуществом.

– Я отказываюсь, – ответил Годвин.

Сесилия снова обратилась к Ллойду:

– Архидьякон, прошу выполнить ваш долг. Вы не можете допустить, чтобы подопечные вашего епископа обворовывали друг друга, пускай они оба и служат Господу.

– Я не могу принять на себя такую ответственность, – возразил Ллойд. – Это слишком серьезный вопрос.

От такого слабоволия Керис онемела, снедаемая яростью и отчаянием.

Настоятельница возмутилась:

– Но вы обязаны!

Архидьякон понимал, что угодил в ловушку, но покачал головой.

– Обвинение в краже, уничтожение завещания, мошенничество… Это дело должен рассматривать сам епископ!

– Но епископ Ричард отправился во Францию. – Сесилия всплеснула руками. – Никто не знает, когда он вернется. А Годвин тем временем будет тратить украденные деньги!

– Боюсь, я ничего не могу сделать, – ответил Ллойд. – Необходимо обратиться к Ричарду.

– Очень хорошо, – отрезала Керис, и тон у нее был такой, что все взоры обратились на нее. – Нам остается единственный выход. Мы поедем искать нашего епископа.

46

В июле 1346 года король Эдуард III собрал в Портсмуте крупнейший флот, который когда-либо видела Англия, – почти тысячу кораблей. Из-за встречного ветра выход в море долго откладывали, но 11 июля флот все-таки покинул гавань. Порт назначения хранили в тайне.

Керис и Мэйр прибыли в Портсмут два дня спустя, не успев перехватить епископа Ричарда, который отплыл вместе с королем.

Монахини решили последовать за войском во Францию.

Получить разрешение даже на поездку в Портсмут оказалось непросто. Мать Сесилия собрала всех сестер, чтобы обсудить эту затею, и некоторые монахини принялись твердить, что Керис подвергнет себя духовным и физическим опасностям всякого рода. Однако сестры нередко покидали обитель, не только ради паломничества, но и по делам: ездили в Лондон, Кентербери, Рим. Вдобавок монахини Кингсбриджа хотели вернуть свои деньги.

Впрочем, Керис не была уверена, что ей удастся добиться разрешения на пересечение Английского канала. По счастью, просить о разрешении не пришлось.

Они с Мэйр не могли последовать за войском немедленно, даже если бы знали, куда уплыл король, поскольку всякий мало-мальски пригодный корабль на южном побережье Англии зачислили во флот вторжения. Потому им пришлось изнывать от нетерпения в женском монастыре под Портсмутом в ожидании новостей.