Мир без конца

Увы, Керис изрядно беспокоила их с Мэйр безопасность. Предположение, что воины не трогают монахинь, не подтвердилось. Увиденное в монастыре не оставляло в этом никаких сомнений. Значит, нужно переодеться.

Проснувшись на рассвете, Керис спросила Жанну:

– У вас осталась одежда внуков?

Старуха открыла деревянный сундук.

– Берите что хотите. Все равно носить некому.

Потом взяла ведро и отправилась за водой.

Керис перебрала одежду в сундуке. Жанна не попросила денег. После гибели стольких людей одежда почти ничего не стоила.

Мэйр спросила:

– Что ты задумала?

– Монахинями оставаться опасно. Будем выдавать себя за пажей мелкого лорда – Пьера, сьера Лоншана из Бретани. Пьер – распространенное имя, селений под названием Лоншан тоже должно быть немало. Наш господин угодил в плен к англичанам, а госпожа послала нас разыскать его и договориться о выкупе.

– Хорошо. – Мэйр явно воодушевилась.

– Жилю с Жаном было четырнадцать и шестнадцать, так что их одежда должна нам подойти.

Керис достала блузу, чулки и накидку с капюшоном, все бурого некрашеного сукна. Мэйр подобрала себе похожую одежду зеленого цвета, только блуза оказалась с короткими рукавами, и монахиня разыскала в сундуке нижнюю рубаху. Мужчины, в отличие от женщин, носили исподнее; по счастью, Жанна заботливо перестирала полотняные вещи погибших внуков. Обувь решили оставить прежнюю: грубые башмаки монахинь мало отличались от мужских.

– Одеваемся? – спросила Мэйр.

Они скинули балахоны. Керис прежде не видела свою спутницу раздетой и потому не смогла удержаться от взгляда украдкой. От обнаженного тела Мэйр у нее перехватило дыхание. Кожа светилась, будто розовый жемчуг. На налитых грудях белели по-девичьи бледные соски, лобок украшала густая поросль волос. Керис внезапно осознала, что ее собственное тело далеко не столь привлекательно, отвернулась и стала быстро одеваться: надела через голову блузу, отличавшуюся от женской только тем, что доходила до колен, а не до лодыжек, затем натянула подштанники и чулки, обулась и снова закрепила пояс.

– Как я выгляжу? – услышала она голос Мэйр.

Керис повернулась. Спутница с улыбкой лихо заломила на коротких светлых волосах мальчишескую шапочку.

– Выглядишь счастливой, – с удивлением ответила Керис.

– Я всегда любила мальчишескую одежду. – Мэйр прошлась по комнате. – Вот так они ходят. Всегда занимают больше места, чем нужно.

Она так точно изобразила мужскую походку, что Керис расхохоталась.

Вдруг ее поразила неожиданная мысль:

– А мочиться мы будем стоя?

– Я умею, но не в подштанниках.

Керис усмехнулась.

– Без них нельзя. Один порыв ветра, и наши прелести попадут на всеобщее обозрение.

Мэйр тоже рассмеялась и как-то странно, но не то чтобы необычно, осмотрела Керис сверху вниз, задерживая взгляд.

– Ты что?

– Так мужчины смотрят на женщин – будто они нами владеют. Но осторожнее: если посмотреть так на мужчину, он разозлится.

– Да, это может оказаться труднее, чем я думала.

– Ты слишком красива, – заметила Мэйр. – Тебе нужно испачкать лицо. Она подошла к очагу, зачерпнула золы и мазнула Керис по лицу. Прикосновение было мимолетным, но нежным. «Вовсе я не красивая, – мысленно возразила Керис. – Никто меня такой не считал – кроме Мерфина, конечно».

– Это чересчур. – Мэйр другой рукой стерла часть золы. – Так лучше. Теперь ты меня.

Керис испачкала Мэйр щеки и подбородок, как бы намекая на бородку, затем принялась за лоб и щеки. Было невыразимо притягательно вглядываться в чужое лицо, осторожно прикасаться к коже… На глазах Мэйр из женщины превратилась в хорошенького мальчугана.

Они осмотрели друг друга. На алых губах Мэйр заиграла улыбка. Керис почудилось, будто сейчас случится что-то важное. Вдруг раздался женский голос:

– А где монахини?

Они виновато обернулись. В дверях с тяжелым ведром воды стояла испуганная Жанна.

– Что вы с ними сделали?

Они рассмеялись, и тут хозяйка их узнала.

– Как же вы переменились!

Выпили немного воды. Керис поделилась остатками копченой рыбы. Хорошо, что Жанна не узнала их, думала она за едой. Если быть осторожными, может, им удастся остаться целыми.

Они простились с Жанной и тронулись в путь. Когда монахини поднялись на пригорок, за которым лежал Опиталь-де-Сер, солнце взошло прямо перед ними, бросая алые отблески на монастырь, и развалины словно снова охватило пламя. Монахини быстро проехали деревню, стараясь не думать об изувеченном теле среди обломков, и двинулись навстречу солнцу.

47

Ко вторнику, 22 августа, английское войско спешно отступало.

Ральф Фицджеральд не мог сказать, как это произошло. Они ураганом пронеслись по Нормандии с запада на восток, грабя и сжигая все подряд, и никто не мог их остановить. Он оказался в своей стихии. Воины хватали все, что попадалось под руки – еду, драгоценности, женщин, – и убивали всех мужчин, встававших на пути. Вот так и нужно жить.