Мир без конца

Они направились к замку. Брата не было дома, он охотился с Аланом Фернхиллом. В зале стояло большое резное кресло – очевидно, господское. Мерфин увидел юную девушку с огромным животом, которую сперва принял за служанку. К его ужасу, это оказалась жена Ральфа, Тилли. Она ушла на кухню за вином.

– Сколько ей лет? – спросил Мерфин у матери, когда Тилли вышла.

– Четырнадцать.

Четырнадцатилетние девочки беременели довольно часто, но Мерфин считал, что в таких делах достойнее повременить. Ранние беременности обыкновенно случались в королевских семьях, где срочно требовалось произвести на свет наследников, и среди бедных и невежественных крестьян, которым было все равно. Иные сословия придерживались более строгих правил.

– А она не слишком молода? – тихо спросил Мерфин.

– Мы все просили Ральфа подождать, – ответила Мод, – но он не захотел.

Мать явно осуждала младшего сына. Тилли вернулась, привела слугу с подносом, на котором стояли кувшин вина и миска с яблоками. «А она миленькая, – подумал Мерфин, – только выглядит изможденной». Сэр Джеральд обратился к ней с натужной веселостью:

– Веселее, Тилли! Скоро приедет твой муж. Ты же не станешь встречать его с унылым лицом.

– Я устала от бремени, – призналась Матильда. – Поскорее бы ребенок родился.

– Осталось недолго, – проговорила Мод. – Недели три-четыре.

– Кажется, мои муки длятся вечность.

Послышался топот копыт. Мод подняла голову:

– Похоже, это Ральф.

Ожидая брата, которого не видел девять лет, Мерфин, как всегда, испытывал смешанные чувства. Его привязанность всегда отравляло осознание причиненного Ральфом зла. Изнасилование Аннет было лишь началом. В бытность разбойником брат убивал невинных мужчин, женщин, детей. Путешествуя по Нормандии, Мерфин слышал о злодействах, которые творило войско Эдуарда; хоть и не знал наверняка, как именно вел себя Ральф, но смешно было надеяться, что тот оставался в стороне от изнасилований, поджогов, грабежей и убийств. Однако Ральф его брат.

Мерфин не сомневался, что Ральфом тоже владеют смешанные чувства. Возможно, он не простил старшему брату, что тот выдал когда-то его укрытие. Пускай Мерфин взял с брата Томаса обещание не убивать Ральфа, он знал, что того непременно повесят, если поймают. Последними словами, которые он услышал от Ральфа в тюремном подвале, были: «Ты предал меня».

Ральф вошел в зал вместе с Аланом в грязной после охоты одежде. Мерфин ужаснулся его хромоте. Ральфу понадобилось мгновение, чтобы узнать брата. Потом он широко улыбнулся:

– Мой большой брат!

Это была старая шутка: Мерфин намного уступал младшему брату в росте.

Они обнялись. Невзирая ни на что, Мерфин был рад. «По крайней мере, мы оба живы, – думал он, – несмотря на войну и чуму». При расставании много лет назад ему казалось, что они больше не увидятся.

Ральф упал в кресло и велел Тилли:

– Принеси-ка пива, очень хочется пить.

Мерфин понял, что никаких упреков не будет.

Он рассматривал брата, который сильно изменился с того давнего дня, когда уехал на войну. Ральф лишился пальцев на левой руке – верно, в бою: выглядел нездоровым: лицо пошло прожилками от пристрастия к выпивке, кожа казалась сухой и шелушилась.

– Хорошо поохотились?

– Привезли косулю, жирную, как корова, – довольно отозвался Ральф. – На ужин будет оленья печень.

Мерфин спросил о военной службе, и брат рассказал несколько памятных историй. Отец пришел в восторг.

– Один английский рыцарь стоит десяти французских! – воскликнул он. – Битва при Креси это доказала.

Как ни странно, Ральф ответил сдержанно:

– Как по мне, английские рыцари мало чем отличаются от французских. Французы еще не оценили преимуществ построения, которое мы тогда применили, с лучниками по бокам от спешенных рыцарей и пехоты. Они до сих пор лезут напролом и долго будут лезть, я так думаю. Но рано или поздно они разберутся, что к чему, и станут действовать иначе. До тех пор у нас будет практически безупречная оборона. К несчастью, узкий строй не годится для наступления, потому завоевали мы не много.

Мерфин изумился тому, насколько брат повзрослел. Война научила его глубине и тонкости суждений, раньше для него нехарактерным.

Сам он в свою очередь рассказывал о Флоренции: небывалых размерах города, богатстве купцов, церквях, дворцах. Ральфа особенно заинтересовало упоминание о наложницах.

Стемнело; слуги внесли лампы и свечи, а затем подали ужин. Ральф выпил много вина. Мерфин обратил внимание, что брат почти не заговаривает с Тилли. Это не слишком его удивило. Ральф был тридцатилетним воином, половину взрослой жизни провел в сражениях, а Тилли – четырнадцатилетняя девчонка, воспитанница монастырской школы. О чем им говорить?

Поздно вечером, когда Джеральд и Мод ушли домой, а Матильда отправилась спать, Мерфин заговорил о Вулфрике. Он несколько воодушевился, увидев перед собою брата, который выказывал признаки зрелости. Ральф явно простил давние обиды, а его рассудительная оценка английских и французских действий была лишена всякой спеси по отношению к противнику.

– По пути сюда я провел ночь в Уигли.

– Так понимаю, сукновальня работает? – уточнил Ральф.