Мир без конца

– Гарри, хочу, чтобы ты в ближайшие недели обошел все рынки графства. Пусти слух, что все, кто пожелает, могут устроиться в Аутенби. Если где есть батраки, охочие до работы, они нужны мне тут.

Гарри усмехнулся и утвердительно кивнул. Уилл же как будто оторопел.

– Я хочу, чтобы здешние хорошие земли летом дали урожай, – подытожила Керис. – Это понятно?

– Да, – ответил староста. – Благодарю вас, мать-настоятельница.

* * *

Керис с сестрой Джоаной просмотрели все хартии, помечая для каждой дату и содержание. Настоятельница решила скопировать документы, один за другим, как в свое время предлагал Годвин, пускай приор лишь забрал под этим предлогом хартии у сестер. Мысль-то была здравая. Чем больше копий, тем крепче надежда сохранить важные документы.

Настоятельницу заинтересовала хартия, датированная 1327 годом и передававшая мужскому монастырю большое хозяйство возле Линна в Норфолке – Линн-Грейндж. Дар сопровождался условием принять послушником в аббатство рыцаря по имени Томас Лэнгли.

Керис перенеслась мыслями в детство, в тот день, когда отважилась пойти в лес с Мерфином, Ральфом и Гвендой. Тогда они четверо видели, как Томаса ранили, а потом он из-за этого ранения лишился руки.

Она показала хартию Джоане, и та пожала плечами.

– Обычная история. Такие пожертвования делают, когда кто-то богатый подается в монахи.

– Посмотри, кто жертвователь.

Джоана вгляделась в пергамент.

– Королева Изабелла! Интересно, что ей до Кингсбриджа?

– Или до Томаса.

Через несколько дней Керис представилась возможность это узнать. Староста Линн-Грейнджа Эндрю прибыл в аббатство с отчетом и деньгами за два года. Уроженец Норфолка, которому перевалило за пятьдесят, отвечал за хозяйство Линна с тех самых пор, как тот отписали монастырю. С годами Эндрю поседел и растолстел, из чего Керис заключила, что дела в Линне идут неплохо, несмотря на чуму. Норфолк находился в нескольких днях пути, потому Линн рассчитывался с аббатством наличными, вместо того чтобы гнать в такую даль скот или повозки со снедью. Эндрю привез золотые нобли, новые монеты достоинством в треть фунта, с изображением короля Эдуарда на палубе корабля. Пересчитав деньги и велев Джоане спрятать их в новой сокровищнице, Керис спросила у старосты:

– Ты знаешь, почему королева Изабелла двадцать два года назад пожаловала нам Линн?

К ее удивлению, розовое лицо Эндрю побледнело. Староста долго медлил, но наконец ответил:

– Не мне задаваться вопросами о решениях ее величества.

– Конечно, – согласилась Керис. – Мне просто интересно, что ею двигало.

– За этой достойной женщиной числится множество благочестивых деяний.

«Например, убийство мужа», – подумала аббатиса, а вслух сказала другое:

– Однако должна быть причина, по которой Томас удостоился ее милости.

– Он просил королеву о помощи, как и сотни других людей, и она не отказала ему в благосклонности, как порой поступают знатные дамы.

– Обычно этих дам что-то связывает с просителем.

– Нет-нет, я уверен, здесь никакой связи нет.

Очевидное беспокойство старосты укрепило подозрения Керис. Она поняла, что правды от Эндрю не добьется, поэтому прекратила разговор и отправила старосту ужинать в госпиталь.

На следующее утро во дворе к ней подошел брат Томас, ныне единственный монах, оставшийся в аббатстве.

– Зачем ты расспрашиваешь Эндрю из Линна? – сердито спросил он.

– Потому что мне любопытно, – растерянно призналась Керис.

– Что ты хочешь вызнать?

– Ничего! – Керис обиделась на резкий тон, но не хотела ссориться с Томасом. Чтобы сгладить размолвку, она присела на низкую ограду, что тянулась вдоль дворика. Весеннее солнце ярко освещало дворовый квадрат. – Что все это значит?

Томас не принял ее дружеского тона.

– Ты меня допрашиваешь?

– Вовсе нет, успокойся. Я просматривала хартии, составляла списки и делала копии. Одна хартия привела меня в недоумение.

– Ты лезешь в дела, которые тебя не касаются.

Керис разозлилась.

– Я настоятельница Кингсбриджа, исполняю обязанности приора, значит, тут нет дел, которые меня не касаются.

– Учти, если начнешь копаться в старом, наверняка пожалеешь.

Звучало как угроза, но Керис решила не осаживать Томаса и попробовала воззвать к его рассудку:

– Я думала, мы друзья. Ты не вправе что-либо мне запрещать, и весьма прискорбно, что тебе взбрело в голову попытаться. Ты мне больше не веришь?

– Керис, ты понятия не имеешь, во что лезешь.

– Так объясни. Какие дела у королевы Изабеллы с тобой, со мной и с Кингсбриджем?

– Никаких. Она теперь старуха и живет в уединении.

– Ей пятьдесят три года. Она уже свергла одного короля и, если сочтет нужным, может свергнуть другого. К тому же она давно тайно связана с моим аббатством, а ты норовишь это от меня скрыть.

– Ради твоего же блага.

Керис пропустила предупреждение мимо ушей.

– Двадцать два года назад кто-то пытался тебя убить. Кто это был? Тот же человек, который, когда у него ничего не вышло, заплатил монастырю, чтобы тебя приняли? Я права?

– Эндрю вернется в Линн и расскажет Изабелле, что ты задаешь ненужные вопросы. Соображаешь?

– А ей-то что? Почему тебя все так боятся, Томас?