Мир без конца

Вулфрик и Гвенда поселились в маленьком, но крепком доме с очагом, печной трубой и спальней наверху, где они теперь спали, отдельно от детей. Пожилые приняли их настороженно, особенно староста Уилл и его жена Ви, та самая, что столь неприветливо встретила чужаков в день прибытия. Но Гарри-пахарь и остальная молодежь, воодушевленные переменами, обрадовались помощникам.

Им и вправду пообещали платить по два пенса в день, и Гвенда с нетерпением ждала конца первой недели, когда каждому должны были выдать по двенадцать пенсов – целый шиллинг, вдвое больше самого высокого жалованья, которое они когда-либо получали! На что потратить этакие деньжищи?

Ни она сама, ни Вулфрик раньше не трудились за пределами Уигли, а потому удивились, поняв, что не все деревни одинаковые. В Аутенби, где госпожой была настоятельница Кингсбриджа, дела обстояли совершенно иначе, нежели в Уигли. Ральф чинил произвол, и предугадать, какое решение он примет в том или ином случае, было невозможно. А в Аутенби жители будто догадывались, как рассудит настоятельница, и улаживали споры, прикидывая, что та скажет, если ее спросят.

Очередной подобный спор возник как раз в день приезда Ральфа.

На закате все возвращались домой с полей. Взрослые устали от трудов, дети бежали впереди, а последним брел Гарри-пахарь со своими нераспряженными волами. Карл из Шефтсбери, мужчина с ожогом на лице, был, как Гвенда с Вулфриком, пришлым и поймал на рассвете трех угрей на ужин для семьи, поскольку была пятница. Зашел разговор о том, имеют ли батраки право ловить рыбу в реке Аутен по постным дням, как и свободные крестьяне. Гарри утверждал, что это право распространяется на всех жителей Аутенби. Ви возражала, что свободные, в отличие от батраков, платят лорду, а раз у них есть дополнительные обязанности, то должны быть и дополнительные права.

Принять решение попросили старосту Уилла, и тот рассудил так:

– Думаю, мать-настоятельница сказала бы, что, коли церковь предписывает есть рыбу, этой рыбой следует питаться.

С ним согласились.

Вдруг резко задул холодный ветер.

Гвенда заметила двух всадников. Они скакали в полумиле от крестьян, за полями, и направлялись к деревне под углом к тропе, которой шли деревенские. С первого взгляда в них угадывались воины. Лошади выглядели крупными, а одежда словно раздувалась: воины обычно рядились в тяжелые стеганые плащи.

Гвенда толкнула мужа.

– Вижу, – мрачно произнес Вулфрик.

Случайно такие люди в деревню не заглядывают. Они презирали тех, кто растил урожай и ходил за скотиной, обыкновенно наезжали только для того, чтобы отнять у крестьян еду, добывать которую считали ниже своего достоинства, – хлеб, мясо и эль. Их воззрения на то, какими правами они обладали и за что должны платить, всегда расходились с мнением крестьян, так что ссоры вспыхивали нередко.

Вскоре всадников углядели все деревенские, и разговоры стихли. Гвенда заметила, что Гарри-пахарь чуть развернул упряжку и правит к деревенской окраине, но не поняла зачем.

Она не сомневалась, что воины явились за беглыми батраками. Внезапно осознала, что молится, прося Господа, чтобы всадники приехали за Карлом из Шефтсбери или кем-то другим из пришлых. Увы, подойдя ближе, она узнала Ральфа Фицджеральда и Алана Фернхилла. Ее сердце упало.

Настал миг, которого Гвенда страшилась сильнее всего. Она знала, что Ральф может узнать, куда они делись. Наверное, ее папаша догадался и распустил язык. Пускай Ральф не вправе принуждать их вернуться, но он рыцарь и лорд, а такие люди обычно вели себя как им заблагорассудится.

Бежать было поздно. Крестьяне шли по тропе между широкими вспаханными полями. Вздумай кто-то побежать, Ральф и Алан тут же заметят и кинутся в погоню. Тогда Гвенда и ее семья лишатся даже той скромной защиты, какую давала компания деревенских. Они угодили в ловушку, и прятаться негде.

Гвенда окликнула сыновей:

– Сэм! Дэвид! Идите сюда!

Мальчики то ли не услышали, то ли притворились, что не слышат, и побежали дальше. Гвенда бросилась за ними, но они решили, что это игра, и припустили быстрее. Они почти добрались до деревни, а у Гвенды не было сил гнаться за ними.

– Вернитесь! – крикнула она со слезами в голосе.

Вулфрик обогнал жену, легко нагнал Дэвида и сгреб в охапку, но вот Сэм, заливаясь смехом, уже мчался среди домов.

Всадники натянули поводья у церкви. Когда Сэм подбежал к ним, Ральф коленями послал коня вперед, свесился с седла и схватил мальчишку за ворот рубахи. Сэм заверещал от страха.

Гвенда взвизгнула.

Ральф посадил мальчика на холку коня.

Вулфрик с Дэвидом на руках остановился перед Ральфом.

– Твой сын, полагаю? – спросил лорд.

Гвенда ужаснулась, вся в страхе за сына. Конечно, Ральф не станет намеренно калечить ребенка, но всякое ведь бывает. Вдобавок существовала другая опасность.

Увидев Сэма рядом с Ральфом, Вулфрик вполне способен догадаться, что это отец и сын.

Да, мальчик еще маленький, лицо и фигура у него детские, но волосы густые, глаза черные, как у Ральфа, а костлявые плечи со временем сделаются широкими и нальются силой.