Миссия «Лучшая подруга»

– Знаете, что сейчас произойдёт? В результате нелепого несчастного случая вы сорвётесь со скалы. Так бывает, когда дети без присмотра играют в горах. Это послужит вам уроком. Вы явно не с тем связались. А если вы спросите, какова участь двух оставшихся снежных барсов, то могу вас утешить: они погибнут не напрасно. Я повешу их головы у себя над камином. Справа и слева – детёныши, а посередине мать.

Он улыбнулся так широко, что мы увидели кровь у него на зубах.

– Ну как вам идея?

– Не очень, – ответила Тоя, схватив меня за руку, и мы ринулись прочь.

Я не из тех, кто спасается бегством, и совсем не трусиха, но я из тех, кто может бежать быстро, как заяц, если окажется в затруднительной ситуации. Этому меня научил Дон Плуто. Он называет это мудростью победителя. Но когда мы скрылись среди скал, я чувствовала себя не победительницей, а проигравшей. Мы пригибались то вправо, то влево, так что я совершенно потеряла ориентацию, пока мы вдруг не остановились перед пещерой.

– Вот мы и пришли, – сказала Тоя.

Два снежных барса сидели перед нами и шипели.

– Я знала, что они будут здесь, – призналась Тоя. – В этом месте их выкармливала мать.

Один из барсов прыгнул вперёд и оскалил крошечные зубки. Вид у него был крайне нелепый.

– Хватай его, а я возьму второго, – велела Тоя. – Нужно спрятать их, пока браконьер не нашёл.

Легко сказать – трудно сделать!

Должна признаться, в глубине души я не слишком люблю животных. Конечно, мне нравятся лошади, но я не хочу проводить с ними весь день напролёт. Кошек и собак я нахожу милыми, рыб – скорее глупыми, а с птицами ко мне вообще лучше не подходить, особенно с жирными соколами. Снежные барсы с их густой шерстью и заискивающими взглядами напоминали мне прожорливых кошек, которые бродят по дому Бобби Би. Только эти были в три раза крупнее. Когда я взяла детёныша поменьше, он на удивление быстро утихомирился у меня на руках и начал жевать моё ухо. Это мне тоже не понравилось: столько слюней, да и кому приятно ходить с мокрыми ушами?

Мы вышли из пещеры, ожидая увидеть браконьера и его помощников.

Но никого не было.

– Хоть какая-то радость, – сказала я.

Тоя показала на узкую тропинку.

– Пойдём туда.

Вытянув в сторону левую руку, я коснулась скалы; справа зияла пропасть. Я скосила взгляд вниз. Если упасть в эту пропасть, то пролетишь не меньше пятисот метров. Я вжалась в скалу. Камни были такие неровные, что я сразу до боли расцарапала ладони. Разумеется, тропинку между горой и пропастью не огораживали никакие перила. В ширину она насчитывала сантиметров тридцать. Готова поклясться, что с барсом на руках я была вдвое шире.

– По этой тропинке мы попадём в сосновый лес, – сказала Тоя, которая шла позади меня. – Оттуда нам нужно просто пойти вдоль ручья, и тогда мы встретимся с лошадьми в долине.

– Это невозможно, – сказала я.

– Ещё как возможно!

– Тоя, тропинка слишком узкая! – Я уже начинала нервничать. – Если…

– Пандекраска Пампернелла, – перебила Тоя. – Соберись!

Я продышалась. Она была права. Я взяла себя в руки.

– Хорошо.

– Повернись спиной к скале и иди боком вперёд, – продолжила Тоя, – и ни в коем случае – слышишь? – ни в коем случае не смотри вниз. После поворота тропинка становится шире. Справишься?

– Справлюсь.

Прижавшись спинами к скале, мы пошли вперёд. До поворота было всего-то пятьдесят метров, но казалось, что мы в пути целые сутки. Барс у меня на руках развлекался по-своему. Дважды он чуть не сбежал, а один раз попытался перелезть через моё плечо и вскарабкаться по скале. Я стиснула его, как волынку, чтобы он успокоился. Барс стал хватать ртом воздух и действительно притих. А я подумала: «Если человеческие дети ведут себя так же, то я, пожалуй, не хочу никаких детей».

За поворотом тропа и впрямь расширилась, показались верхушки сосен, которые простирались вдалеке, будто покрывало из облаков. Вот бы иметь крылья, чтобы вмиг перелететь туда!

Я уже собиралась предложить Тое отпустить барсов и дать им идти самим, как вдруг где-то рядом просвистела пуля, а через пару секунд раздался звук выстрела. Пуля с громким стуком ударила в скалу и исчезла.

– Пригнись, – прошипела Тоя.

Но я не понимала, как это сделать. Что толку пригибаться, если всё равно не за чем спрятаться? Мы бочком протиснулись в узкую расщелину, крепко прижимая к груди снежных барсов. Они казались такими же напуганными, как мы.

– Ну и нелепый же у тебя вид, – прошептала я своему барсу.

– Как думаешь, они близко? – спросила Тоя.

– Достаточно, чтобы стрелять в нас.

Тоя выглянула из расщелины:

– Никого нет.

И снова посмотрела на меня.

– Если побежим, то сможем от них уйти.

– Тоя, если мы побежим, то получим пулю в спину.

Тоя задумалась.

– Ты права, нужно их отвлечь. Держи.

Она вручила мне своего барса.

– Ты с ума сошла? – испугалась я. – Не могу же я нести двоих сразу!

– Ещё как можешь!

– А что будешь делать ты?

– Пока не скажу, сюрприз, – с этими словами Тоя начала собирать с земли камни.

– Хочешь закидать их камнями? – спросила я, уже на грани истерики.

– Такого они явно не ждут.

– Ещё бы. Когда они увидят камни, то на смех тебя поднимут.